15 сентября 1937 года в окрестностях Сыктывкара, предположительно возле речки Човью, чекисты расстреляли 13 священников, монахов и мирян, проходивших по делу «контрреволюционной фашистской группы церковников, именовавшейся «Священная дружина». Спустя десятилетия трех из них Русская православная церковь канонизировала.
Понятно, что дело было сфабриковано, хотя организация с таким названием, причем тайная, действительно существовала. Вот только за более чем полвека до расстрела у Човью она была распущена, и никто из тех, кто проходил по делу о «Священной дружине», никакого отношения к ней иметь не мог.

Герман Ряшенцев.

Жизнь за царя

На следующий день после убийства народовольцами императора Александра II тринадцать политических, военных и государственных деятелей объединились в Тайную антисоциалистическую лигу, получившую вскоре название «Священная дружина». Будь это в советские годы, было бы понятным, почему организация, ставящая целью борьбу с социализмом, создавалась втайне. Но зачем понадобилось засекретить такого рода лигу при царизме? Тем более что она создавалась с благословления действующего императора Александра III, а в ее руководящий состав входили министр двора и уделов граф Иван Воронцов-Дашков и будущие председатели Совета Министров Сергей Витте и Борис Штюрмер. От кого же они скрывались?
Все дело в том, что организаторы «Священной дружины» решили бороться с социалистами, используя их же методы. Разумеется, не все. Ответить террором на террор они не могли – у этих представителей высшей аристократии еще сохранились понятия о чести и совести, чтобы не стрелять в спину из-за угла. Поэтому лига занималась в основном поиском потенциальных и явных террористов, а также «информационной войной» с ними. Для этого были наняты более семисот агентов, еще 15 тысяч человек помогали на добровольных началах. Кроме того, дружинники создали подпольные, якобы революционные газеты «Вольное слово» и «Правда», где размещались статьи, всячески дискредитирующие социалистов.
Организация просуществовала всего два года. В 1883 году стало ясно, что монархия устояла, и борьбой с революционерами занялась «охранка», которая использовала наработанный дружинниками опыт и завербованных ими агентов.
Спустя 54 года «Священная дружина» всплыла в документах Управления НКВД Коми АССР.

Опасная переписка

Неизвестно, знали ли сыктывкарские сотрудники НКВД о существовавшей в далекие времена «проклятого царизма» тайной монархической организации, но, видимо, что-то знакомое и привлекательное почудилось им в конфискованной ими переписке владыки Германа (в миру Николая Ряшенцева), сосланного в местечко Кочпон под Сыктывкаром. В одном из адресованных ему писем Великоустюжский и Усть-Вымский архиепископ Николай говорит о желании вдовы убиенного священника Марии Шаламовой вступить в ряды некоей «Священной дружины». И это словосочетание пришлось чекистам как нельзя кстати. В начале 1937 года они получили из Москвы указание усилить борьбу с «врагами народа», и им требовалось во что бы то ни стало раскрыть деятельность какой-нибудь контрреволюционной организации.
На самом же деле несчастная вдова не собиралась бороться с советской властью, хотя та угробила ее мужа, священника Богородице-Рождественской церкви села Вотча Прокопия Шаламова. Его еще в 1931 году обвинили в контрреволюционной агитации и расстреляли в местечке Дырнос-шор близ столицы Коми. После этого матушка Мария поселилась возле маленького Свято-Казанского храма в сыктывкарском местечке Кочпон.
В августе 1934 года там же поселился ссыльный епископ Вязниковский Герман Ряшенцев. Он организовал при храме кружок любителей церковного пения, к нему часто приходили за благословением ссыльные монахи, и владыка по мере сил старался их поддерживать материально. Мария Шаламова как могла помогала ему и не раз заговаривала с ним о желании принять монашеский постриг. На это владыка Герман посоветовал ей написать письмо Великоустюжскому архиепископу. Что она и сделала. И даже съездила в Великий Устюг, чтобы встретиться с ним.
Владыка Николай, в свою очередь, написал Ряшенцеву письмо, где были такие строчки: «О Марии Александровне, спаси Вас Господь, за такую сердечную ее характеристику и Вашу благодарную оценку ее служения. Я расспрашивал ее о тех матушках, которые проживают в Кочпоне, и мне из рассказов Марии Александровны показалось, что в их «Священную дружину» она, без риска навлечь беду подзаконную на себя и на Вашу священную общину, вступить не может».
Через некоторое время Мария Шаламова вновь обратилась с посланием к Великоустюжскому архиепископу – на этот раз владыке Питириму, сменившему на этом посту Николая. В нем она пишет о том, что «мое стремление к одинокой жизни еще от юного возраста и обычай нашей русской древности принимать монашество перед смертию окончательно пленило мою душу непреодолимым желанием вступить в дружину иноков».
Для чекистов упоминание о «дружине» оказалось вполне достаточным, чтобы из невинного кружка любителей церковного пения сотворить подпольное сообщество.

«Троцкист» среди духовенства

За владыкой Германом, Марией Шаламовой и другими членами несуществующей «Священной дружины» пришли 24 февраля 1937 года. В ордере на арест матушки Марии, в частности, говорилось, будто бы она «на протяжении ряда лет имеет связь со ссыльным духовенством, систематически проводит, организует антисоветскую деятельность, устраивает нелегальные сборища членов группы у себя на квартире». Более того, она якобы была связистом с «другими контрреволюционными элементами», для чего и выезжала в Великий Устюг.
Владыка Герман в фиктивной контрреволюционной группировке выступал как организатор и руководитель, а также якобы «вел контрреволюционную агитацию и выступал в защиту врагов народа – троцкистов». То, что троцкисты и сам Троцкий были воинственными атеистами, сотрудников НКВД совершенно не смущало. Как не подействовали на них объяснения обвиняемых, что словосочетание «священная дружина» носит иносказательный смысл, а «нелегальные сборища» – не что иное, как собрания верующих во время церковных праздников.
Впрочем, владыка Герман не отрицал, что вокруг него группировалось ссыльное духовенство, но, как сказано в протоколе, «не для антисоветской работы, а исключительно в религиозных целях».
Среди арестованных оказался мирянин и даже бывший член ВКП(б), уроженец села Шошка Павел Елькин. В гражданскую он воевал на Северном фронте в составе им самим организованной зырянской роты. Вернувшись в Коми край, он поселился в Кочпоне неподалеку от церкви, в которой его жена служила старостой. Она и познакомила Павла Николаевича с владыкой Германом. Под его влиянием Елькин поменял коммунистическую веру на веру своих предков, за что в 1929 году его исключили из партии с формулировкой «при проверке партбилетов за связь со служителями культа».
При аресте в 1937 году у него изъяли книгу «На Север в поисках закона Бур Морта» зырянского философа и культуролога Каллистрата Жакова, брошюру «Вопросы партстроительства» бывшего председателя Коми облисполкома Ивана Коюшева, а также троцкистскую литературу, что и позволило обвинить владыку Германа в защите троцкистов.
Обвинительное заключение по «Священной дружине» прокурор утвердил 3 июля 1937 года. Два месяца тринадцать обреченных ждали суда, но его как такового не было. 13 сентября тройка при Управлении НКВД Коми АССР приговорила их к расстрелу. Через два дня приговор привели в исполнение.
По мнению местных краеведов, их похоронили на ныне заброшенном Тентюковском кладбище.

P.S. Судьба архиереев

Если следовать логике, то по делу о «Священной дружине» должны были проходить два великоустюжских архиерея – архиепископ Николай и епископ Питирим, поскольку именно из переписки с ними чекисты вывели несуществующую контрреволюционную организацию. Однако в числе осужденных и расстрелянных возле Човью их нет, что, впрочем, вовсе не означает, что судьба к ним оказалась более милостивой.
Владыку Николая арестовали на два года раньше владыки Германа, а обвинение предъявили схожее: «организовал вокруг себя наиболее реакционную и антисоветски настроенную часть духовенства, с которыми под предлогом заседания епархиального совета и разных празднеств устраивает сборища, обсуждая на них вопросы противодействия мероприятиям сов. власти». Его осудили к ссылке в Казахстан, а там его вновь арестовал местный отдел НКВД и приговорил к расстрелу. Приговор привели в исполнение 30 декабря 1937 года.
Не менее трагичной оказалась судьба владыки Питирима. Его арестовали 20 июня 1937 года и в товарном вагоне отправили для производства следствия в Москву. Там военная коллегия осудила епископа в «связях с троцкистами и участии в террористической фашистской организации церковников» и 19 августа приговорила к расстрелу. Расправились с владыкой Питиримом в тот же день, а похоронили в общей могиле Донского монастыря.
Где похоронен архиепископ Николай, достоверно неизвестно. Его, как и владыку Германа, Русская православная церковь в начале 2000-х годов причислила к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских.

Игорь БОБРАКОВ.