Музей истории ГУЛАГа и Фонд памяти издал недавно «Словарь Городина» – по фамилии человека, собравшего лексикон каторги и лагерей императорской и советской России.
Журналист Леонид Моисеевич Городин, 15 лет проживший в заключении и ссылке (пять из них в Воркуте), собрал примеры лагерной лексики. Его лингвистическая работа оформилась в «Словарь», который еще до издания получил высокую оценку академика Дмитрия Лихачева, писателей Александра Солженицына и Валентина Каверина. При жизни автора словарь так и не был издан. Леонид Городин умер в 1994-м, а его труд вышел в 2021-м.
Хождение по срокам
Леонид Городин родился и вырос на Украине. В 19-летнем возрасте вступил в партию большевиков, а спустя два года (в 1928-м) был арестован как троцкист за распространение листовок с «Завещанием Ленина».
Первую ссылку Городин отбывал в Сызрани и Пензе. А в 1936-м его снова арестовали и приговорили к пяти годам исправительно-трудовых лагерей в Коми АССР. Туда его привезли этапом сначала до Котласа, затем на барже по Вычегде до Усть-Выми. До Воркуты сразу не отправили – река стала покрываться льдом. Отправили этапом в Сынянырд на лесозаготовки. Там он три года отработал на лесоповале.
В начале 1941 г. приближался конец срока, и Городина этапировали в Усть-Усу, где находилось управление лагерей. Но началась война, и политических заключенных выпускать перестали. И для 34-летнего Городина началась «воркутинская Голгофа». Три тяжелейших года работы в каменном карьере и Дорстрое. «За хорошие показатели в работе» его освободили «досрочно» в конце 1944 года.
Возвращаться было некуда, поэтому Леонид Моисеевич решил не уезжать из Заполярья. Но репрессивная «машина» продолжала работать. В 1950-м его арестовали в четвертый раз. Как было написано в ордере: «за хранение оружия и связь с заключенными». Семь месяцев продержали в бывшем изоляторе лагпункта «Капитальная», в одной камере с ворами и убийцами. Никакого нового «дела» «пришить» не удалось, но его отправили в ссылку в Красноярский край. Окончательно Городин был освобожден только в 1954 г. по амнистии. А в 1955-м вместе с семьей он вернулся в Воркуту по собственному желанию. После XX съезда КПСС Городина реабилитировали.
В 1958-м он перебрался в Свердловск. 20 лет как внештатный корреспондент газеты «Уральский рабочий» писал рассказы о лагерной жизни (они вышли в виде сборника «Одноэтапники») и кропотливо работал над словарем русских арготизмов.
По рекомендации академика Дмитрия Лихачева словарь был принят для хранения и изучения в Институт русского языка Академии наук СССР. Автор охватил почти вековой период в истории жаргонов – начиная со времен каторги царской России. «Это бесценное подспорье для лингвистов, историков, социологов, криминалистов, переводчиков», – писали научные сотрудники Института, рекомендуя словарь к изданию еще в 1988 году. Но случилось это лишь спустя 33 года.
Бирка на ноге
Проверим читателей на знание лагерной лексики. Казалось бы, знакомые слова «актированный» и «язычник». Однако люди «сидевшие» вкладывают в них другой смысл. «Актированный» – это заключенный, освобожденный из лагеря досрочно, по состоянию здоровья, а «язычник» – политзаключенный.
Вот строчка из рассказа Городина: «Дошел бедолага. Привязали ему к большому пальцу правой ноги бирку, одели в деревянный бушлат и закопали». Открываем словарь: «дойти» – ослабеть, обессилеть окончательно, умереть; «бедолага» – арестованный, осужденный; «деревянный бушлат [с медными пуговицами]» – гроб. О значении многих арготизмов мы можем догадаться самостоятельно, но словарь исключает двусмысленность. Будет он подспорьем и для тех, кто хочет правильно понимать написанное Шаламовым, Гинзбургом, Даниэлем, Разгоном…
Язык, который мы понимаем
До 10 мая в Москве в Музее истории ГУЛАГа проходит выставка «Язык [не]свободы». В основу экспозиции лег «Словарь русских арготизмов» Городина. Организаторы выставки предлагают поразмыслить, как ГУЛАГ изменил русский язык и как лагерный жаргон до сих пор влияет на нашу жизнь. Ведь сотни слов «оттуда» прочно вошли в повседневный обиход миллионов россиян. Все эти «кантоваться», «понтоваться», «по блату», «в ажуре», «качать права», «придурок» – поначалу были лишь специфическими лагерными выражениями. Хороший повод задуматься: почему они не уходят из нашей жизни?
С 1930 по 1956 годы через лагеря, колонии и тюрьмы в СССР прошли около 20 млн человек. Те из них, кому удалось вернуться на волю, продолжали общаться на лагерном языке. Сегодня в России тоже немало заключенных – более 400 тысяч. При этом в статистику УФСИН не входят люди, которые находятся под административным арестом, в то время как по факту они тоже находятся под стражей. И таковых около миллиона. По количеству заключенных Россия первая в Европе. И первая с конца по сумме, которая выделяется на их содержание – около 2,5 евро в день на человека.
Заветная тетрадка
«Словарь Городина» издан тиражом в 1000 экземпляров. 4 книги пришли недавно в Сыктывкар библиофилу Анатолию Попову в знак благодарности за активное содействие в ее издании. Как рассказал «Трибуне» сам Анатолий Александрович, он передал в Музей ГУЛАГа тетрадку (машинописный текст словаря), которую в свою очередь подарила ему Мина Степановна Вольф. Эта тетрадка вкупе с четырьмя машинописными томами «в темно-зеленом ледериновом переплете», которую принес в Музей сын Городина Борис Дубов, и стали основой книги.
Анатолий Попов и Мина Вольф познакомились в Воркуте. Химик по образованию, Мина Степановна работала начальником лаборатории на ВМЗ. Они дружили с Леонидом Моисеевичем, переписывались, он делился с ней своими радостями и проблемами. Несколько его писем о работе над словарем Мина Вольф подарила Анатолию Попову. Сейчас они хранятся в архиве историка Михаила Рогачева, который недавно ушел из жизни. Письма были переданы для подготовки к изданию словаря (была такая идея – издать словарь Городина в Сыктывкаре)…
Лиля ВОВК.