Знаменитый русский писатель, автор «Колымских рассказов», которые называют «голосом из ада», Варлам Шаламов никогда не интересовался своей генеалогией и не был на родине своего отца в селе Вотча, что в 70 км от Сыктывкара. Между тем драматические и трагические истории жизни вотчинских родственников Варлама Тихоновича вполне могли бы послужить сюжетами для его повествований.

Прокопий Шаламов.

Сысольская столица

Через три года старейшее коми село Вотча отметит юбилей – 640-летие со времен первого упоминания в «Вычегодско-Вымской летописи». Там говорится, что в тот год епископ Стефан Пермский построил храмы «монастырские ж на Вотче и на Еренском горотке». Как полагают историки, уже тогда Вотча была крупным населенным пунктом, поскольку в ином случае святитель не избрал бы ее местом для строительства монастыря. Археологические данные свидетельствуют, что люди здесь жили начиная с X-XI веков.
К концу XVI века о Вотче появляются более подробные сведения. Именно с нее начинается описание сысольских волостей, что дало повод считать это село административным центром обширной Сысольской земли, включающей в себя нынешние Сысольский и Сыктывдинский районы.
Рядом с селением находился укрепленный городок, куда жители могли спрятаться в случае набегов вятчан, что нередко происходило в период феодальной раздробленности, когда русские князья бились друг с другом за великокняжеский титул. Впрочем, с зарождением централизованного Российского государства такого рода набеги прекратились, и крепость пришла в негодность.
В конце XVI – начале XVII веков в Вотче возвели две не сохранившиеся до наших дней деревянные церкви – Стефана Великого Чудотворца и Афанасия Великого.Первую каменную церковь Рождества Пресвятой Богородицы построили в 1829-1841 годы. Именно в ней в 1867 году по жребию выпало служить уроженцу Великого Устюга, выпускнику Вологодской духовной семинарии Николаю Иоанновичу Шаламову – деду знаменитого писателя.

Мария и Прокопий Шаламовы.

Подвижник и пьяница

Своих предков Варлам Шаламов скупо упоминает в автобиографической повести «Четвертая Вологда». И выглядят они необычно, почти сказочно: «Отец мой родом из самой темной лесной усть-сысольской глуши, из потомственной священнической семьи, предки которой еще недавно были зырянскими шаманами несколько поколений, из шаманского рода, незаметно и естественно сменившего бубен на кадило, весь еще во власти язычества, сам шаман и язычник в глубине своей зырянской души, был человеком чрезвычайно способным».
Уже из этого отрывка видно, что писательская фантазия увела Варлама Тихоновича от исторических фактов, о которых он, видимо, не имел ни малейшего понятия. Зыряне были крещены еще в XIV веке, и хотя языческие традиции и отдельные элементы языческой культуры у коми населения сохранялись, шаманизм не был распространен. К тому же, как выяснили биографы писателя, к зырянам род Шаламовых никакого отношения не имеет.
Прадед писателя – Иоанн Максимов Шаламов – служил священником Васильевского прихода в Шасской волости, что в 80 км к югу от Великого Устюга. Его сын Николай, прежде чем отправиться в «усть-сысольскую глушь», несколько лет прослужил священником в церкви Параскевы Пятницы родного города. Там он перед посвящением в сан женился на дочери местного пономаря Андрея Мусникова Татьяне, вместе с которой и отправился в Вотчу.
Со своим дедом писатель ни разу не встречался, а знал его по семейным преданиям, причем весьма нелестным. В той же «Четвертой Вологде» Варлам Шаламов пишет: «Мой дед, деревенский священник, был пьяница. Часто ссорился с бабкой. Однажды он напился и дошел пьяный до дома, стучался, но бабка не открывала. И дед мой умер на крыльце собственной избы, замерз».
Семейные предания не всегда правдивы. Дядя писателя – Прокопий Шаламов – в изданной в 1911 году брошюре «Церковно-историческое описание Вотчинского прихода» дает совсем другой словесный портрет своего отца. Именно в годы его служения в селе появляются приходская школа и земское училище. Попечение над ними легло на плечи священника Николая Шаламова. Его усилиями в Богородицком храме был установлен 214-пудовый колокол-благовестник. Сам о. Николай жил в скромном деревянном домике, часто ходил пешком за много верст, чтобы утешить больных и умирающих.
Про ссоры с женой его сын Прокопий ничего не пишет, но отмечает, что «горячо любимая его супруга болела сильным нервным расстройством». Болезнь, как полагают односельчане, была вызвана сильным душевным потрясением. Когда-то на глазах Татьяны Андреевны молнией убило одного из детей.
Вероятно, правда лежит где-то посредине. Отец Николай Шаламов был настоящим подвижником, но и грех пьянства ему, как и многим другим сельским батюшкам того времени, был не чужд. В дни церковных празднеств односельчане считали обязательным преподнести священнику чарку, а отказать им – значит, обидеть.
Впрочем, будь о. Николай запойным пьяницей, он бы покинул грешный мир раньше положенного срока. Между тем Николай Шаламов прожил на грешной земле 83 года, из которых 32 прослужил священником Вотчинского прихода. За десять лет до смерти, в 1899 году, он передал управление приходом своему младшему сыну Прокопию.

Так в наши дни выглядит Богородицкий храм в Вотче.

Судьба сельского летописца

Прокопий Шаламов, так же как его отец, прослужил в Вотче 32 года. Но на о. Прокопия обрушились такие испытания, о которых Николай Иоаннович и помыслить не мог.
В 1904 году о. Прокопий отправился добровольцем на русско-японскую войну. Причем, как пишет биограф Варлама Шаламова Валерий Есипов, он был на ней не только священником, но и медбратом, за что удостоился серебряной медали Красного Креста, а за свое пастырское служение – медали от Синода на Владимирской и Александровской лентах.
В мирные годы Прокопий Николаевич проявил себя как историк и летописец, собрав уникальные материалы о Вотче и вотчинском приходе для вышеупомянутой брошюры.
Советскую власть о. Прокопий воспринял вполне лояльно, а потому она его поначалу не трогала. Правда, местную голытьбу и сельских активистов раздражало, что священник выезжает на ухоженной белой лошади. Однако большинство прихожан продолжали любить своего умного и интеллигентного батюшку.
В первый раз Прокопия Шаламова привлекли к суду в 1925 году по подозрению в сокрытии или тормозе сдачи церковных ценностей. Но в те относительно «вегетарианские годы» большевики еще опасались раздражать местных крестьян, и суд его оправдал.
Сельские активисты добрались до о. Прокопия через пять лет, когда началась коллективизация и стал раскручиваться маховик сталинских репрессий. Сначала батюшку обвинили в том, что он кулак. Пришлось ему подать бумагу в комиссию по разбору кулацких жалоб при Облисполкоме. 29 июня 1930 года комиссия решила считать Прокопия Шаламова не кулаком, а служителем культа. Но это лишь усугубило его положение. 25 января 1931 года о. Прокопия арестовали и через четыре месяца расстреляли. На допросах он ни в чем не признал себя виновным и заявил, что «раскулачен был за невыполнение хлебозаготовок, которых не имел».

Трагифарс о «Священной дружине»

Не менее трагическая судьба постигла вдову о. Прокопия Марию Александровну. После гибели мужа она помогала ссыльным священникам, собирала вещи и продукты и отсылала их на этап. Кроме того, у нее завязалась переписка с архиепископом Великоустюжским Питиримом, и в одном из писем она обмолвилась: «…обычай нашей русской древности принимать монашество перед смертию окончательно пленил мою душу непреодолимым желанием вступить в дружину иноков…». Матушка Мария имела в виду желание стать монахиней, но сотрудники НКВД прицепились к этой фразе, чтобы состряпать дело о «контрреволюционной фашистской группе церковников, именовавшейся «Священная дружина».
По этому сфабрикованному делу чекисты арестовали 13 человек, большей частью священнослужителей. Вдова Прокопия Шаламова оказалась в их числе. Все они были расстреляны в один день на окраине Сыктывкара.
Ни Варлам Шаламов, ни его отец Тихон, старший брат Прокопия Николаевича, так ничего и не узнали о страшном конце вотчинских родных.
Тихон Николаевич Шаламов покинул родную Вотчу, чтобы продолжить образование в Вологодской духовной семинарии, и больше туда не вернулся. Он будет служить миссионером на Аляске, станет штатным священником кафедрального Софийского собора Вологды, после революции примкнет к «обновленцам».
Впрочем, его яркая и причудливая биография требует отдельной публикации.

Игорь БОБРАКОВ.
Фото автора и из открытых источников в интернете.