В 1943 году, в разгар Великой Отечественной войны, произошло невероятное событие. В Воркутлаге, узники которого каждый день сотнями умирали от истощения, появился свой театр. Мало того, что там играли подконвойные зэки, так еще и первой постановкой стала оперетта «Сильва».

Наталья Глебова и Борис Дейнека.

Имре Кальман, наверное, очень бы удивился, узнав, что его искрометная музыка прозвучит за колючей проволокой, в одном из самых страшных мест на земле.
Как это было возможно в тех нечеловеческих условиях? Об этом расскажет уже современный спектакль «Сильва. Дойти до премьеры», которым 14 октября Воркутинский драмтеатр им. Б. Мордвинова отметит свое 80-летие.
Нынешняя постановка — это спектакль о спектакле. В основе — воспоминания тех, кто создавал в Воркуте ту первую «Сильву».
Главным из них был Борис Мордвинов, режиссер Большого театра, профессор Московской консерватории. В Воркуту он попал в качестве «шпиона». В 1940 году его судили за порочную связь с Кирой Кулик (тоже «шпионкой»), женой маршала Григория Кулика.
Поначалу зэка Мордвинов был подсобным рабочим, дневальным в бараке, грузчиком. А в 1943 году убедил всесильного начальника лагеря Михаила Мальцева, что Воркуте, еще даже не имевшей статуса города, нужен театр. Причем в труппе будут почти одни звезды — лучшие артисты страны, ставшие узниками ГУЛАГа.
Полковник Мальцев неожиданно согласился. И, поскольку время было военное, дальше все произошло с фантастической быстротой: 8 августа издан приказ начлага о создании театра, а уже 1 октября состоялась премьера.

Воркутинский драматический театр в 1943 г.

Богемная жизнь

Вообще-то так не бывает, но Мордвинову удалось сотворить невозможное: за два месяца собрать труппу, найти музыкантов, изготовить костюмы и декорации.
В лагере, конечно, не было ни нот, ни текста. Поэтому вольнонаемная Наталья Глебова (бывшая артистка Ростовского музтеатра) и заключенный Теодор Рутковский просто напевали по памяти партии из «Сильвы». А другой зэка, экс-концертмейстер Александр Стояно записывал ноты. Он же создал и оркестровую партитуру.
Действие «Сильвы» происходит в очаровательном Будапеште, с его веселыми варьете-кабаре, где «Королева чардаша» кружит головы разным графьям и баронам. Артисты, которые репетировали эту богемную жизнь, вкалывали по 12 часов на сцене, а потом под конвоем возвращались в холодные бараки.
Правда, спустя несколько месяцев после премьеры, начлага распорядился, чтобы расконвоировали хотя бы ведущих артистов.
Из тех, кто получил привилегию ходить в театр без охраны, был князь Эдвин, возлюбленный Сильвы Вереску, а «в миру» Борис Дейнека, бывший солист Всесоюзного радио (кстати, первый исполнитель советского шлягера «Широка страна моя родная»).
И еще граф Бони, он же Борис Козин, великий тенор, известный к тому же своими дерзкими экспромтами. Так, исполняя свою роль весельчака-бонвивана, он называл со сцены номер телефона «58-10». А то был номер статьи, по которой сидел Козин – «антисоветская агитация». За подобные шутки тенор мог бы загреметь в известковый карьер «Воркутстроя» (гиблое место), но, к счастью, все обошлось.

Борис Мордвинов.

Поклон от внучки

Пьесу «Сильва. Дойти до премьеры» по заказу театра написал российский драматург, профессор Театрального института им. Б. Щукина Сергей Коробков. Режиссером стал доцент той же «Щуки» Валерий Маркин. В спектакле занята вся труппа и даже часть сотрудников технических цехов.
14 октября на премьеру приглашено много гостей, в том числе внучка основателя театра Надежда Мордвинова. С Воркутинским театром она дружит, начиная с 2018 года, когда впервые побывала на его гастрольных спектаклях в Москве. Потом была совместная работа над выставкой «Сверхзадача – выжить!», приуроченной к 75-летию театра. Эта выставка состоялась в государственном театральном музее им. А. Бахрушина, имела большой резонанс и в дальнейшем стала передвижной, побывала в Сыктывкаре и в Воркуте.
В 2021 году Надежда Михайловна в соавторстве со своим мужем Дмитрием Журовым выпустили книжку «Сверхзадача – помнить! История одной выставки», в которой подробно рассказали о своих поисках и встречах с людьми, причастными к гулаговскому театру. Для внучки режиссера это было также открытием своего знаменитого деда, ведь познакомиться им так и не довелось. Борис Мордвинов умер за 7 лет до ее рождения. «Для меня это был человек с портрета, с черно-белой фотографии, стоящей за стеклом книжного шкафа», – призналась она.
После Воркуты Мордвинову было запрещено возвращаться в Москву. Он недолго жил в Сыктывкаре, потом работал в театрах Саратова, Минска. 8 декабря 1953 года он, наконец, вернулся домой, в свою семью, а ночью умер от инфаркта, во сне. Ему было 54 года.
Вот что написала Надежда Мордвинова в одной из глав своей книги: «Чем больше я погружалась, тем больше Воркутинский театр представлялся мне «градом Китежом», ушедшим на дно озера нашего несправедливого забвения. Деятельность деда в Воркуте, на мой взгляд, стала апогеем его жизни, и в творческом, и в человеческом смысле…
Казалось бы, проклятое белое безмолвие, полярная ночь, треть года пурга, черный уголь в глубоких шахтах, но ведь раскрасили это место люди красотой своих душ, страданием и терпением, силой воли и героизмом, да так, что остается Воркута в сердце каждого, кто в ней жил или побывает. Кланяюсь тебе, Воркута, кланяюсь вам, воркутяне, бывшие и нынешние!»

Лиля ВОВК.