Горькая история Розы Герасименко, о которой уже рассказывала «Трибуна», схожа с историей Галины Кравченко.
Два года назад сыну Розы Анатольевны – Григорию – сделали операцию по поводу грыжи шейного отдела позвоночника. Операция прошла неудачно. Придя в больницу на своих ногах, здоровый и сильный мужчина 52 лет стал в итоге беспомощным лежачим инвалидом I группы.
Врач, сделавший операцию, вскоре уволился. А у пациента развились многочисленные осложнения, он испытывает сильные боли.
Лечат нынче по жесткому «стандарту»: пролежал положенное число койко-дней — освободи место! Инвалиду, мол, в обычной больнице не место, нужен реабилитационный центр, но такого в Коми нет.
Домашний ад
«Реабилитационным центром» стала старенькая мама, сама инвалид. Ей приходится в одиночку обихаживать, поднимать, мыть больного. Она продала все что можно, влезла в долги, чтобы покупать дорогостоящие лекарства, оплачивать услуги массажиста, вызывать на дом врача из коммерческой поликлиники.
Медики не только не признают ошибку, но и не помогают исправлять ее последствия. Пытаясь отстоять свои права и добиться компенсации вреда, мать ходит в Минздрав, пишет во все инстанции. Она обратилась в суд, но выиграть ей не удалось. В российском законодательстве вообще не существует понятия «врачебная ошибка». Поэтому и привлечь к ответственности за нее нельзя. Разве что за халатность, доказать которую еще сложнее.
76-летней пенсионерке не под силу бороться с бюрократическим механизмом от медицины. Маховик вращается, и все это без конца требует денег: на услуги юриста, на экспертизу, на лекарства и реабилитацию, на поездку к месту лечения…
Даже такая энергичная и влиятельная женщина, как Кравченко, ничего не смогла добиться. Что уж говорить о простой пенсионерке?
При этом Роза Герасименко и ее покойный муж (онкохирург) всю жизнь отдали медицине. И сын у Розы Анатольевны — единственный.
Куда податься инвалиду?
Дважды Роза Анатольевна возила сына в реабилитационный центр. В прошлом году в Сестрорецк (под Санкт-Петербургом). Но и там надо было ей где-то жить (опять деньги), часть процедур проводить на платной основе.
В нынешнем году ей дали направление для сына в специальный реабилитационный центр в Новокузнецке.
— Но подумайте — каково добираться туда с инвалидом? — продолжает она. — Лететь надо через Москву, ехать из одного аэропорта в другой, 12 часов сидеть на пересадке… Я тогда подумала: беда, что у нас в Коми нет своего такого центра.
В июле наша газета рассказывала об элитном пансионате «Забота», что в Максаковке. Великолепно оборудованный для стариков и инвалидов пансионат на 50 мест — со специальной мебелью, ванными комнатами, пандусами, бассейном — фактически пустовал, в нем проживали всего три постояльца.
Тогда активисты республиканского отделения ВОИ просили передать пустующий пансионат под центр для социальной реабилитации людей с инвалидностью.
На днях появилось сообщение, что Минтруда, занятости и соцзащиты Коми рассматривает вопрос о создании на базе хозрасчетного отделения «Забота» Республиканского социально-оздоровительного центра «Максаковка» двух новых отделений.
Одно из них будет предназначено для проживания пожилых людей — ветеранов Великой Отечественной войны и ветеранов труда. Обсуждается и возможность открытия социально-реабилитационного отделения для отдельных категорий граждан, в том числе — людей с инвалидностью.
— Я очень надеюсь, что такое отделение у нас все же будет, — говорит Роза Герасименко. — Да, высокотехнологичной помощи, конечно, здесь в одночасье не появится. Но есть немало такого, что вполне доступно: ванны, грязелечение, массаж, физеопроцедуры, парафин… Ведь в республике немало инвалидов, которые нуждаются в реабилитации. А сколько молодых людей, перенесших инсульт, получивших травму на производстве, можно с помощью такого центра вернуть к полноценной жизни, к работе?
Нина ВЕТЛУГИНА.