10 декабря заслуженный артист России, народный артист Республики Коми Анатолий Измалков отпраздновал два юбилея: 70-летие и 40 лет службы в театре. Для бенефиса он выбрал оперу Россини «Севильский цирюльник».
Спектакль насыщен забавными приключениями, интригами, эмоциями, виртуозными вокальными партиями. Образу Бартоло в исполнении Анатолия Измалкова нет равных не только на сцене нашего театра оперы и балета, но, пожалуй, во всем мире. Сам артист вспоминает: однажды на гастролях в Испании к нему подошел дирижер и продюсер Виктор Бокман и сказал: «Знаете, Анатолий, в Европе, возможно, есть Бартоло и лучше вас, но я его не встречал».

Эхо войны

Родился Анатолий Измалков не в актерской семье: отец кадровый военный, мама – медик по образованию. С детства мальчик пел в кружках, в подростковом возрасте играл в духовом оркестре.
В десятом классе учитель музыкальной школы, услышав его эстрадное пение сказал: «Толя, тебе надо заниматься!» Измалков начал исполнять русские народные песни, потом и небольшие оперные арии. Вскоре стал лауреатом песенного конкурса. Ему был открыт путь в консерваторию. Но несчастный случай едва не перечеркнул его карьеру.
— Что произошло?
— Получил ранение — взорвалась мина времен Великой Отечественной. Наша семья жила в Белоруссии, в Витебской области, где шли тяжелые бои, и с тех пор там, в земле, осталось много всякого «добра». Мы с другими мальчишками не раз находили патроны, а затем их взрывали. И ничего с нами не случалось. А тут я уже был взрослый, отслужил в армии, собирался в консерваторию. До отъезда с родителями сходили на кладбище к деду. Убирали мусор с могилы и сжигали рядом с кладбищем в яме. Вдруг — взрыв! В результате я перенес несколько операций, был, как говорится, одной ногой здесь, другой там. В 25 лет врачи мне вынесли приговор: исключить любые нагрузки, больше полутора-двух килограммов не поднимать и забыть о пении — это ведь тоже большой труд. Поэтому в консерваторию я не попал. Но все же закончил Ленинградский институт им. Крупской.

Разговор с памятником

В Коми Анатолия Измалкова пригласил знакомый на должность директора ухтинского Дворца культуры. Будучи на одном из семинаров в Сыктывкаре, Анатолий решил зайти в музыкальный театр на прослушивание. И его приняли. Так что судьба все равно привела на сцену.
За годы службы в театре оперы и балета в творческой копилке множество ролей: от комических до трагических со сложными вокальными партиями. Есть и национальная опера на коми языке «Куратов».
— У меня очень много любимых ролей и партий, — рассказывает Анатолий Дмитриевич. — «Куратов» — это то произведение, которое мне очень трудно далось. А трудный ребенок почему-то всегда самый любимый. Этим спектаклем хочу выразить благодарность республике, городу, авторам-создателям этого произведения. Вот нет уже Ии Петровны Бобраковой, которая очень долго вынашивала идею постановки оперы на родном для коренного населения языке. Она мне говорила, что в роли Куратова видит только меня. А я тогда удивлялся. Не зная языка, играть такую историческую личность, значимую для коми народа, было страшно. Признаюсь, даже хотел отвертеться — боялся опозориться.
На сдаче спектакля я страшно волновался, аж до слез. Но когда переоделся после выступления и пришел на республиканский худсовет, меня встретили аплодисментами.
— После премьеры в прессе можно было прочитать о том, что, готовясь к постановке и настраиваясь на роль, вы беседовали с памятником Ивану Куратову, который стоит возле театра оперы и балета. Это правда?
— Мои коллеги интересовались, не поехала ли у меня «крыша». Я действительно долго вглядывался в памятник и решал для себя чисто «пластические моменты» — не хотел быть фальшивым Куратовым. Накануне сдачи спектакля я, обращаясь к памятнику, попросил его: «Ваня, помоги!»
С вокальной точки зрения, «Куратова» чисто оперным спектаклем назвать нельзя. Он написан в современной манере, музыка хорошая, но довольно сложная для певца. Пение на коми и параллельно на русском требует перестройки голоса. В финале спектакля умирающий Куратов, обращаясь к своей далекой родине, переходит на крик. Тут нужен энергетический выплеск, сложно держать эмоции. А крик для вокалиста грозит срывом голоса.

Актер упал — хохот в зале…

— Многие артисты – люди суеверные, верят в судьбу. А вы?
— У каждого актера есть что-то сокровенное. Кто-то стучит по сцене, у кого-то талисманчик. Но я не суеверный, я человек верующий. Перед трудными спектаклями всегда молюсь. Помогает.
Однако г-жа судьба тоже сыграла свою роль. Пожалуй, расскажу одну историю. Я только пришел в театр артистом хора. Шел спектакль «Насильно мил не будешь» в постановке Леонарда Ильчукова. По сюжету конфликтовали две семьи. На сцене была пограничная полоса — заборчик, который монтировщики двигали туда-сюда. Я играл гусара Скворцова, который то и дело приезжал свататься к Присеньке, а отец ему все время отказывал. Выхожу, лихо марширую и… зацепился за трос — упал плашмя на сцену. В зрительном зале — хохот. Я тогда очень расстроился, думал, Леонард Федорович будет ругать. А он подошел и сказал: «В актерской среде есть поверье: если актер падает на сцене, особенно делая свои первые шаги в карьере, значит, эта сцена его любит. Запомни: ты на ней поднимешься».
Леонард Ильчуков был прав. Анатолий Измалков — любимец публики, жемчужина нашего театра.

Екатерина МАКАРОВА.