Поэт и литературовед Олег Пантелеймонович Попов прожил в Воркуте 25 лет. Работал в шахте, преподавал в школе, написал несколько статей про Лермонтова. Он попал за Полярный круг за сотрудничество с немецко-фашистскими оккупантами. Однако вынесших приговор судей не интересовало, что при этом Олег Пантелеймонович не только не нанес ущерба ни стране, ни местным жителям, но и спас «Домик Лермонтова», в котором великий поэт прожил последние месяцы своей жизни.

Олег Попов.

Как избавиться от заикания

К Лермонтову Олега Попова вела сама судьба. Он родился в 1914 году в Смоленске. По рассказам матери, уже в три-четыре года декламировал гостям их дома знаменитое «Бородино» и очень обижался, если его плохо слушали.
Отец умного мальчишки служил техником-строителем, возводил дороги в Чувашии, мост через реку Баксан на шоссе Пятигорск – Нальчик, элеватор в городе Петровском, нефтяные вышки в Грозном, жилые дома. Наконец в 1935 году семья Поповых оказалась в Пятигорске.
Двадцатилетний Олег к тому времени окончил в Грозном электротехнический техникум, но работы по специальности не нашел. Какое-то время он сотрудничал с местной газетой «Северо-кавказский большевик», а затем попал в туристско-экскурсионное управление. Хотя Попов с детства заикался, его поставили экскурсоводом. Как ни странно, но на первой же экскурсии заикание прошло.
В страшный 1937 год его неожиданно позвали в Ставрополь возглавить отдел культуры комсомольской газеты «Молодой ленинец», чья редакция почти в полном составе угодила по каток сталинских репрессий. Проработал он там всего полгода. Его уволили за то, что оказался дальним родственником «врага народа», с которым встречался всего несколько раз и не разглядел в нем «вражескую сущность».
Пришлось ему возвращаться в Пятигорск, где его пригласили в качестве лектора и экскурсовода в «Домик Лермонтова».

Дом-музей Лермонтова в Пятигорске.

Экстравагантная версия смерти поэта

Этот домик построил в первой половине XIX века для сдачи внаем отставной плац-майор Василий Чилаев. Здесь и остановился Лермонтов в мае 1841 года вместе со своим родственником и другом Алексеем Столыпиным. Отсюда тело убитого поэта вынесли к месту его первого захоронения на старом пятигорском кладбище.
Через 70 лет Пятигорская городская дума, взяв заем в городском банке, выкупила этот небольшой дом «для устройства музея, библиотеки и хранения вещей, связанных с именем поэта».
В 1930-е годы музей «Домик Лермонтова» возглавлял некто С.Д. Коротков, по воспоминаниям Олега Попова, человек весьма энергичный, но малограмотный. Он где-то разыскал и разместил в музее трюмо и диван, якобы принадлежавшие «княжне Мэри». А главное, он выдвинул версию, что Лермонтова убил вовсе не Мартынов, а некий казак. Он во время дуэли прятался под кустом и выстрелил одновременно с официальным убийцей. Для доказательства своей идеи директор изготовил экспонат, где на большом листе в верхнем правом углу нарисовал скелет, в нижнем левом – прячущегося в кустах казака с ружьем, а соединяла их линия – трасса казачьей пули.
Короткова за такие вольности сняли с работы, однако эта версия еще долго гуляла по средствам массовой информации.
Олег Попов всерьез ее не воспринимал. Став научным сотрудником музея, он поступил на заочное отделение Северо-Осетинского государственного пединститута, где преподавал Леонид Семенов, крупный специалист по кавказскому фольклору и творчеству Лермонтова. Свои первые стихи Олег Пантелеймонович посвятил великому поэту и его музею в Пятигорске:
Мы в домик поэта зашли –
Ведь мы так давно его знали!
Мы в домик поэта зашли,
Но дома его не застали…
Перед Поповым открылась прямая и ясная дорога в лермонтоведение. Но путь оказался весьма извилист.

Побежденный лилипутами

В июле 1941 года в Пятигорске отметили столетие со дня гибели Лермонтова. Устроить всесоюзное широкомасштабное мероприятие, как это было с юбилеем смерти Пушкина в 1937 году, помешала война. А через год Пятигорск заняли немцы.
«Домик Лермонтова» сами сотрудники закрыли якобы на ремонт, а фашисты разместили в одной из комнат на постой своих солдат. Однако вскоре новая власть решила показать себя носительницей высшей культуры и приказала открыть музей со штатом в три сотрудника.
Олег Попов из-за сильной близорукости на фронт не попал. При немцах он мог бы остаться работать в «Домике Лермонтова», но свое место экскурсовода он отдал жене дагестанского писателя Эффенди Капиева, у которой было двое детей и муж на фронте.
Началась мобилизация на работу в Германию. Олегу Пантелеймоновичу предложили выбор: военный завод в Кельне или работа полицая в Пятигорске. Второй вариант показался не таким страшным – присматривать за чистотой и порядком, следить, чтобы молодежь не хулиганила и не била витрины. И Попов согласился.
Возможно, ему не раз пришлось пожалеть об этом выборе, например, когда он участвовал в акции по высылке из города коммунистов. Но накануне он помог наборщику из числа членов ВКП(б) спрятать типографский пресс. Эвакуированным ленинградцам, находившимся под особым подозрением, Олег Пантелеймонович ставил в паспорта печать, удостоверяющую пятигорскую прописку. А о своей участи он поведал такими строками:
Руки и ноги связаны путами.
Господи! Я побежден лилипутами –
Хитрыми, жадными, злыми, трусливыми,
Суетными, с голосами пискливыми.
Практически каждый день Попов заходил в «Домик Лермонтова», чтобы справиться, как там идут дела, и оказался там в ночь с 10 на 11 января 1943 года, когда в музей ввалился пьяный полицай со свертком под мышкой и приказом поджечь домик. Испуганные сотрудники принялись его увещевать, объяснять, что это русская святыня, но им в ответ он закричал: «Я жить хочу! Я головой отвечаю! Велено поджечь, вот и подожгу!»
Положение спас Олег Попов. Как полицай полицаю он объяснил, что музей немцами заминирован, а его самого оставили здесь охранять территорию от посторонних лиц.
Утром в город вошли части Красной Армии.

Расплата за прошлое

Пришедший с советскими частями военный корреспондент Эффенди Капиев, которому жена рассказала правду про Олега Попова, посоветовал бывшему полицаю на время скрыться, поскольку вслед за армией в Пятигорск прибудут особисты, а от них ждать пощады не стоит.
Олега Пантелеймоновича укрыла у себя одна из сотрудниц «Домика Лермонтова», чья квартира располагалась прямо в музее. Когда опасность вроде бы миновала, он вышел из подполья, попросился на фронт, но ему опять выдали «белый билет». Тогда он перебрался в село Благодатное, что в двухстах километрах от Пятигорска. Работал бухгалтером в совхозе, а затем стал учителем и завучем в совхозной школе.
Весной 1947 года, когда казалось, что прошлое навсегда закрыто, он написал в «Учительскую газету» статью со своими соображениями о методике преподавания литературы. Статью опубликовали и предложили стать внештатным корреспондентом. Но той же весной его арестовали. Нет, не за то, что служил полицаем у немцев, а за некие появившиеся в селе антисоветские стихотворные листовки. Их авторство приписали местному учителю.
Однако листовки продолжали появляться и после ареста. Вот тогда-то и припомнили Олегу Попову сотрудничество с оккупантами. Восемь месяцев шли следствие и суд. Показания свидетелей из Пятигорска в расчет не принимались. Приговор 20 лет каторжных работ удивил даже следователя. Он предсказывал не более пяти лет обычной колонии.

Шахтер и энциклопедист

Когда Олег Пантелеймонович прибыл этапом в Воркуту, в заполярном городе на базе лагерных подразделений Воркутлага был создан Речной лагерь для изоляции «наиболее опасных преступников». В него и угодил поэт как бывший полицай.
Поблажек ждать не стоило. Для службы в армии Олег Попов не годился по зрению, а вот для работы проходчиком в шахту «Капитальная» почему-то подошел. Режим, правда, постепенно смягчался, Олега Пантелеймоновича перевели на более легкую работу нормировщиком, а затем и вовсе устроили учителем в школе для заключенных.
В 1956 году его освободили со снятием судимости, но он остался в Воркуте. К тому времени он женился на заведующей учебной частью школы политотдела зоны Тамаре Ярошевич. Это был его третий брак, но с Тамарой Борисовной он прожил весь остаток жизни.
Все время пребывания в Заполярье Олег Попов преподавал не только русский язык и литературу, но и физику, а также читал лекции для офицеров Воркутлага. Лагерное начальство его уважало, а бывший замполит шахты, ставший ответственным работником горкома, даже предложил вступить в партию с его рекомендацией.
В Воркуте Олега Пантелеймоновича разыскал ленинградский литературовед Виктор Мануйлов, задумавший составить и издать «Лермонтовскую энциклопедию». Бывшему сотруднику «Домика Лермонтова» он предложил написать несколько статей о родителях поэта, а также о старославянизмах в его творчестве, что Попов охотно сделал. Правда, работа о старославянизмах в издание не попала.

Игорь БОБРАКОВ.

P.S.
Посмертная реабилитация
В конце жизни бывший зэк проанализировал сочинения убийцы Лермонтова

Олег Пантелеймонович и Тамара Борисовна покинули Воркуту только после выхода на пенсию. Им хотелось уединения, и они перебрались в тихий поселок Семибратово Ярославской области. Здесь бывший зэк смог полностью погрузиться в литературоведение. В московском журнале «Русская речь» вышли его «Заметки о языке поэзии А.К. Толстого» и «Штрихи к портрету Лермонтова», в ярославском в журнале «Мера» – статья «Лермонтов и Мартынов». Уже после смерти Попова «Русская речь» опубликовала его работу про убийцу Лермонтова «Чего хочет «жалкий человек»: Опыт анализа сочинений Н.С. Мартынова».
Олег Попов не стал добиваться полного оправдания, считая себя в чем-то виновным и полагая, что снятия судимости с него достаточно. Он умер 3 февраля 2000 г., лишь на полгода пережив свою супругу. Через два месяца из Ставропольской прокуратуры пришла справка о его реабилитации.