Выступая на открытии в Сыктывкаре выставки «Мифы Большого террора», старший научный сотрудник Музея истории ГУЛАГа Татьяна Полянская заявила, что появление такой экспозиции в столице Коми весьма символично, поскольку история республики неразрывно связана с политическими репрессиями. Именно здесь располагались крупнейшие лагеря сталинской системы, такие как Ухтпечлаг, Воркутлаг и другие, а в 1948 году были открыты особые лагеря для политзаключенных – Речлаг и Минлаг.
Добавим, однако, что среди полутора миллионов арестованных в 1937-38 годах были десятки тысяч жителей Коми АССР, в том числе поэт и драматург Виктор Савин, писатель Вениамин Чисталев, а также хирург Алексей Никульцев, этнограф Василий Налимов и геолог Андрей Кремс, чьи личные вещи составили отдельные части экспозиции.

Татьяна Полянская рассказала о мифах «ежовщины».

Почему Сталин отказался от отпуска?

Следует заранее оговориться, что политические репрессии в СССР были и до лета 1937 года и продолжались после осени 1938 года. Но именно в эти полтора года был проведен комплекс массовых спецопераций НКВД, направленный на уничтожение «антисоветских элементов и контрреволюционных национальных контингентов». Стартом послужил печально известный приказ НКВД № 00447 от 30 июля 1937 года, согласно которому в регионы были спущены лимиты на аресты граждан – по сути, планы на расстрелы и заключения в лагеря и тюрьмы. При этом реальное число «антисоветчиков» и «контрреволюционеров» значения не имело.
Правда, руководивший Большим террором «железный нарком» Николай Ежов в конце 1938 года написал письмо Сталину, в котором каялся за свои ошибки и недостатки в работе НКВД. А спустя полгода ему предъявили обвинения в руководстве контрреволюционной фашистской организацией, подготовке государственного переворота и терактов, шпионаже, убийствах неугодных ему лиц, а также в мужеложстве и приговорили к расстрелу. В итоге массовые репрессии этого периода получили в народе наименование «ежовщина».
Так родился миф, что Сталин не был к ним причастен, а Большой террор – инициатива исключительно Ежова. Однако приказ № 00447 был вызван решением Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элементах» от 2 июля 1937 года. Уже на следующий день после выхода документа нарком получил письмо с требованием готовить списки тех, кто должен был попасть в мясорубку репрессий, а сам приказ партийная верхушка и лично Сталин одобрили. В дальнейшем Кремль контролировал весь ход Большого террора, о чем свидетельствуют представленные на выставке документы.
Кстати, как рассказала Татьяна Полянская, в 1937-38 годах идейный вдохновитель и организатор Большого террора Иосиф Сталин впервые после окончания гражданской войны не выходил в отпуск, поскольку лично курировал процесс чудовищных репрессий.

На выставке можно увидеть артефакты времен ГУЛАГа.

За что сажали?

Другой прочно засевший в общественном сознании миф – просто так людей не сажали. Даже родственники репрессированных порой говорят, что их бабушки или дедушки сотворили нечто преступное или что-то нехорошее сказали про советскую власть. Между тем для попадания в список обреченных не требовалось что-либо делать или говорить. Для этого достаточно было быть, например, раскулаченным. А более всего людей хватали по национальному признаку. Например, к значительной части коми интеллигенции прикрепили ярлык «буржуазных националистов». При этом не помогало ни революционное прошлое, ни их собственная борьба с «контрреволюционными элементами» в 1930-е годы.
Один из отцов Коми автономии Иван Коюшев после Октябрьской революции вступил в большевистскую партию, был активистом в местном комитете бедноты, затем добровольцем записался в Красную армию, воевал в дивизии Блюхера. После возвращения на родину сделал удачную карьеру, заняв в 1929 году должность председателя Коми облисполкома. А 20 августа 1937 году его арестовали и как «буржуазного националиста» приговорили к восьми годам лагерей.
Из таких людей формировался образ «врага народа», виновного в том, что советская экономика отстает от западных стран и живут советские люди не так хорошо, как бы хотелось. В их число, в частности, попал первый секретарь Коми обкома ВКП(б) Алексей Семичев, хотя именно при нем были реконструированы старые и построены новые промышленные предприятия, а колхозы оснащены техникой. 2 ноября 1937 года за ослабление политических репрессий Семичева освободили от своих обязанностей, а 6 июня 1938 года арестовали. Во время следствия он под пыткой признался, что являлся одним из руководителей контрреволюционной правотроцкистской террористической организации и проводил подрывную деятельность в лесной промышленности и сельском хозяйстве. В 1941 году его приговорили к расстрелу, но затем заменили высшую меру 20 годами лишения свободы.

Народ или только «верхушка»?

После секретного доклада Хрущева на XX съезде КПСС «О культе личности и его последствиях», на котором советский лидер сделал акцент на репрессиях в отношении партийной номенклатуры и военных начальников, родился миф, что Большой террор был направлен на верхушку партии, а народ при этом не пострадал.
Между тем согласно приказу № 00447 планировалось арестовать более двухсот тысяч человек. Такого количества партноменклатуры в то время просто не имелось. Кроме того, из арестованных под пытками выбивали другие имена «врагов народа». А они давали поводы к новым арестам. И из регионов в Москву полетели шифровки с просьбой разрешить расстрелять дополнительное число людей. В итоге количество репрессированных увеличилось многократно.
В подавляющем большинстве это были простые советские граждане, а в мясорубку они попадали зачастую потому, что оказались соседями, друзьями и сослуживцами тех, кто оказался в первоначальных списках. По данным историка Николая Морозова, среди узников лагерей на территории Коми АССР преобладали крестьяне, на втором месте – мещане, а затем бывшие дворяне, священники и рабочие.
Однако эти шифровки породили еще один миф – якобы большое количество жертв вызвано перегибами на местах. Этот миф опровергается уже тем фактом, что увеличенные лимиты утверждала Москва и лично Сталин.

Сколько их было?

Массовые карательные операции закончились так же организованно, как и начались. 17 ноября 1938 года вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», положившее конец Большому террору. Все внесудебные органы, кроме Особого совещания, были ликвидированы, все массовые операции прекращены. Упрощенный порядок ведения следствия категорически запрещался, на любой арест теперь нужно было получить санкцию прокурора. Репрессии, правда, продолжились, но уже не в таких масштабах.
Спустя тридцать лет в Оксфордском университете вышла книга британского историка и советолога Роберта Конквеста «Большой террор: Сталинские чистки 30-х», где впервые было названо количество репрессированных в этот период советской истории. По его оценке, на конец 1938 года в местах заключения в СССР находилось около девяти миллионов человек всех категорий заключенных, из которых один миллион – в тюрьмах, восемь миллионов – в лагерях.
Далеко не все советские историки согласились с такими цифрами, и появился миф, что объективных данных нет, поскольку все документы засекречены. Но и это не так. В конце 1980-х – начале 1990-х годов произошла так называемая архивная революция. В 1987 году была создана Комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х годов. Многие ранее засекреченные документы стали доступны и опубликованы.
По последним данным, как сообщила Татьяна Полянская, в годы Большого террора было репрессировано полтора миллиона человек, приговорены к высшей мере 682 тысячи. Более точную цифру установить сложно. Операции проводились в кратчайшие сроки, что порождало путаницу в документах. Частенько один и тот же человек попадал в разные списки. Но если эта цифра и будет меняться, то не сильно.
Добавим, по сведениям Николая Морозова, численность заключенных в северных лагерях к 1938 году достигла 115 тысяч человек. И это притом, что все население Коми республики составляло чуть более трехсот тысяч. По словам историка Михаила Рогачева, такой концентрации заключенных не было даже на печально известной Колыме.

Игорь Жеребцов.

P.S. Что будет с «Покаянием»?

Более четверти века ведет активную просветительскую и издательскую деятельность Коми республиканский фонд жертв политических репрессий «Покаяние». За это время выпущено 14 томов уникального одноименного мартиролога, включавшего в себя более 130 тысяч биограмм репрессированных и десятки статей на эту тему. Увы, 2023 год может стать для него последним. Выступивший на открытии выставки «Мифы Большого террора» председатель фонда доктор исторических наук Игорь Жеребцов сообщил, что прекращено финансирование этого проекта.
«Тем не менее, исследовательская деятельность будет продолжена, – заверил историк. – Люди работают по этой теме в музеях и в академических учреждениях. Нельзя забывать печальные страницы нашей истории. Иначе история сама нам о них напомнит и не в самой лучшей форме».

Игорь БОБРАКОВ.
Фото автора.