На недавней встрече врио главы региона Сергея Гапликова с преподавателями и студентами Сыктывкарского университета один из профессоров назвал период, в котором сейчас находится главный вуз республики, «смутным».

«Трибуна» решила поговорить о «смуте» с доктором психологических наук преподавателем университета Светланой КОЛОСОВОЙ.

«Неопределенность смыслов»

— Светлана Леонидовна, смута, если верить герою фильма «Иван Васильевич меняет профессию», возникает, когда люди начинают подозревать, что «царь не настоящий». Наверное, это последние события в республике, в университете навеяли такой образ?
— Реформа не персиковое дерево, у которого все плоды должны быть сладкие. При реформировании сладкое очень часто соседствует с горьким. Так, объединение университета и пединститута я отношу к безусловным «плюсам» реформы. Это давало шанс эффективнее использовать педагогические кадры, имущественный комплекс. В нашем небольшом городе, где всегда ощущалась нехватка научных кадров, большинство преподавателей делили себя между университетом и пединститутом, работая и там, и тут. Конечно, при такой суете и бесконечных перемещениях у многих были основания объяснять отсутствие научных результатов тем, что «времени на науку не остается, приходится на жизнь зарабатывать».
Но неумелые способы управления реформами и реформируемым вузом, которые продемонстрировало руководство университета в последние годы, — на мой взгляд, способствовали возникновению смуты. При этом логично под словом «смута» понимать душевное смятение, утрату ориентиров в деятельности и неопределенность смыслов своих усилий, непонимание того, где мы находимся. А ведь чтобы понять, куда идти, нужно четко представлять свое место в действующей системе координат.

Где родился, там и сгодился

— Но руководство вуза не раз формулировало то, куда следует Сыктывкарскому университету двигаться — в шеренгу лучших вузов страны. Чем плоха эта цель?
— Если «маленький» попытается стать «большим», просто наращивая рост, вес и другие параметры внешнего имиджа, итог будет печальный. Что и произошло сегодня с нашим университетом, когда рядом с истинной наукой расплодилось море псевдонаучных проектов, когда доходы от обучения студентов на платной основе оказались важнее качества их дипломов и даже просто — важнее необходимости соблюдать действующее российское законодательство, в том числе в сфере образования.
Смешно провинциальному вузу тягаться с Московским университетом — важно грамотно создать свой уникальный имидж среди вузов страны, осознав потенциал профессорско-преподавательского состава, создав условия для его развития и для привлечения перспективных выпускников, имеющих склонности к научной работе.
— По-вашему, каждый провинциальный вуз, как тот сверчок, должен знать свой шесток?
— Есть и другая поговорка: где родился, там и сгодился. В чем, на мой взгляд, состоят возможности и перспективы развития научно-образовательного потенциала провинциального вуза? В том, что мы, фактически, единственные на своей территории. К нам никто не приедет решать проблемы региона. К нам не приезжает ежегодно десант востребованных профессионально подготовленных и опытных кадров.
Ну не стоят профессионалы России в очередь, чтобы поехать в Республику Коми, дабы способствовать подъему ее экономики, науки, культуры, здравоохранения, образования и т.д. И далеко не все отрасли и предприятия способны предложить высокую зарплату, поэтому и этот мотив не работает как инструмент привлечения готовых кадров. И все при этом осознают: хорошие специалисты нужны везде, не только в газовой и нефтяной отраслях. Мы хотим получать лечение у хороших медиков, хорошее образование у хороших педагогов и т. д., причем — не уезжая и не выезжая никуда за пределы своего места жительства, рядом с домом.
— Так что же — учить студентов по заявкам предприятий республики? А как же федеральный стандарт?
— Провинциальный вуз должен не столько «по заявкам» работать, сколько демонстрировать своей деятельностью и ее результатами понимание проблем республики и перспектив их решения. Причем понимание, основанное на серьезных исследованиях. Тогда мы сможем предложить бизнесу, власти адекватные, реалистичные стратегии и технологии решения этих проблем. Только в таком случае вуз будет востребован как полноправный партнер в деловом сообществе региона. Нам надо учиться ставить реальные научно-образовательные задачи и ставить их именно с точки зрения перспективного развития региона.

Мыльный пузырь

— Вы считаете, руководство университета все это время не пыталось ставить реальные задачи?
— Сразу после назначения ректором Марины Дмитриевны Истиховской я говорила с ней о том, что существует, по крайней мере, три угрозы для развития научно-технического потенциала провинциального вуза. Все они связаны с управленческими перекосами.
Первая угроза, о которой я предупреждала – разрыв практических потребностей и интересов развития региона с содержанием и направлениями образовательной деятельности университета. Сегодня он в нашем вузе очевиден.
Вторая угроза — давление конъюнктуры при определении направлений научной деятельности в вузе. Мы беремся за многие задачи как «большие», но в итоге проекты превалируют у нас над реальными возможностями и превращаются в прожекты. И это закономерно, поскольку мы, по большому счету, никогда не выдержим конкуренции в кадровой обеспеченности научных исследований и в материально-техническом оснащении. Но у вуза есть свой научный ресурс, он имеет право на поддержку и развитие.
И третья угроза, которая материализовалась за эти годы, — концентрация финансовых средств и усилий фактически всего университета на пиар-технологиях. С их помощью реальный научный потенциал вуза раздувается в глазах общественности до размеров громадного мыльного пузыря, который, конечно, радует радужными переливами, но в итоге непременно лопнет.
И к тому же, еще до того как он лопнул, мы уже начали терять доверие и интерес к сотрудничеству со стороны тех, кто этот самый научный потенциал и представляет, от чьих усилий и заинтересованности зависят реальные научные результаты в портфолио университета. Я имею в виду научно-преподавательский состав. Приведу простой пример. В университете филологию преподают великолепные педагоги. Но ожидать, что они начнут массово «штамповать» филологов мирового уровня, не совсем корректно. Ведь в большинстве своем к нам приходят не самые продвинутые и подготовленные к высшей школе выпускники школ. Самые уверенные в своих возможностях абитуриенты стремятся уехать в «большие» вузы. Однако воспитать из тех, кто приходит учиться к нам, специалистов хорошей квалификации – это реально. И требует большого труда и профессионального искусства преподавателей университета. Именно по этой причине преподавателям провинциального вуза должы платить столько же, сколько и сотрудникам крупных университетов.
Но когда по поводу такой работы всуе начинают употреблять слова «мировой уровень», «российский масштаб», подобное звучит почти так же комично, как бессмертная фраза из кинофильма «Чапаев»: «Василий Иванович, а в мировом масштабе смогешь?»
Провинциальные ученые — не политики, не звезды шоу-бизнеса. Они не ищут общественного признания, их удовлетворяет сама возможность решать научные задачи в комфортной среде.

Высокое и низкое

— Так что же, по-вашему, высокой науке нет места в провинциальном вузе?
— Конечно, есть. И это доказано результатами деятельности ученых, работающих в нашем университете. Есть целый ряд известных в науке сотрудников Коми научного центра УрО РАН, которые либо получили в Сыктывкарском университете высшее образование, либо преподают в нашем вузе. В университете проходят конференции, некоторые из них затрагивают очень сложные научные проблемы и привлекают внимание международного сообщества.
Но в то же время отсутствие адекватного подхода к развитию потенциала вуза в провинции, стремление сделать на науке пиар приводят к тому, что сама наука начинает существовать ради названия «наука». Какая может быть совместная научная лаборатория университета с коммерческой организацией, никакого отношения к науке не имеющей? Как может руководить научной лабораторией глубокий пенсионер без ученой степени, научных результатов и перспектив научного развития?
— Вы говорите об «адекватности» провинциального университета. Но возникнет ли у молодого жителя республики, мечтающего не «корочку» получить, а покорить мир, желание здесь учиться?
— Очень редко выпускники столичных вузов становятся руководителями крупных компаний, масштабных производств. Чтобы убедиться в этом, достаточно присмотреться к биографиям тех, кто в последние десятилетия руководил в Коми нефтяными, газотранспортными, угольными предприятиями. По большей части это выпускники провинциальных вузов. Я как психолог вижу разгадку парадокса в том, что многие наши лучшие выпускники школ, уехавшие за знаниями в столицы, очень быстро, скажем так, устают: кроме учебы в сложной среде с высокими требованиями им приходится массу сил тратить на адаптацию к новой жизни, на преодоление массы жизненных проблем. В итоге многие переживают разочарование, психологический надлом, нервный срыв.
Я считаю, что при правильной организации в своем провинциальном университете мы в состоянии предложить выпускникам более комфортную среду для обучения, самоопределения, реализации своих способностей, в том числе в научной сфере. С нашей помощью молодой человек может стать хорошим успешным специалистом. И запала молодости ему хватит в этом случае на более длинную дистанцию.

Беседовал
Владимир ОВЧИННИКОВ.