О страшных годах оккупации рассказывает доцент Сыктывкарского государственного университета, кандидат исторических наук Николай Сурков. Он родился во время войны, чудом выжил в концлагере, где оказался вместе со своей матерью и братьями.
Место для обреченных
«Не так давно довелось побывать в белорусском городе Слуцке, куда в марте 1943 года фашисты согнали жителей сел и деревень, проживавших до этого на территории Орловской и Курской областей. Моя мать с тремя малолетними сыновьями (я был грудным) вместе с тысячами других беженцев оказались в местном концлагере. До этого там содержались наши военнопленные, которых расстреляли, а на их место загнали мирных жителей – женщин с детьми.
Питание узников было крайне скудным: один раз в день выдавалось пол-литра баланды, состоявшей из шелухи от проса, картофельных очисток, иногда, правда, попадался и сам картофель, а еще 100 граммов эрзац-хлеба, который состоял из отходов муки, той же шелухи от проса и опилок. О медицинской помощи и речи не могло быть, смертность была огромной. Погибли и два моих старших брата – об этом мне рассказала моя тетя, которая была вместе с нами в лагере. Было ей тогда 14 лет, ее вес после освобождения едва достигал 20 килограммов…
Чтобы как-то спасти детей, матери вынуждены были пролезать через колючую проволоку и идти побираться в город. Моя мать оставляла грудничка на племянницу и шла на риск, отправляясь за хлебом. Местные жители участливо относились к узникам, делились хлебом, которого и сами ели не досыта.
Возвращались матери тем же способом. Немецкая охрана на вышках иногда стреляла по «беглянкам», но в целом относилась к «побирушкам» снисходительно. Даже немцы понимали, что мать от своего дитя не сбежит. Полицаи же были куда более злыми, на любые просьбы они отвечали: «Вас сюда не на курорт привезли, а чтобы сдохли тут». Принесенный хлеб матери разжевывали и через тряпочку, как соску, давали малышам…
Позднее из Слуцка моих родных перевели в другой лагерь – там узников использовали для разминирования дорог. Несколько женщин наподобие бурлаков тащили по дороге и обочинам бревно или борону, мины взрывались, женщины гибли. Партизаны, узнав о таком способе «разминирования», фугасы ставить перестали.
Так же гитлеровцы пресекли и срезание телефонных столбов: они в ответ на действия партизан стали расстреливать за каждый столб по десять узников. Партизаны отказались от порчи линий связи, а немцы прекратили расстрелы…
Нельзя забывать
Освободились узники после того, как наши войска устроили немцам «котел» в районе Бобруйска. Наступление было настолько стремительным, что фашисты не успели угнать пленных дальше на запад: они просто сбежали. Обо всем этом мне рассказала моя тетя.
Так получилось, что в юности о войне я у матери не расспрашивал: она не любила говорить о пережитом. И лишь в зрелом возрасте меня заинтересовали подробности тех лет. О них в письмах мне рассказывала моя тетя. А не так давно сбылась и моя мечта – побывать на месте лагеря в Слуцке.
Сейчас на этом месте находится военный городок, где мне устроили экскурсию. Нужно отметить, что долгое время официально не признавалось, что в Слуцком концлагере содержались и гражданские лица. И понадобилось много времени и участия бывших узников для признания этого факта.
В 2003 году белорусские саперы провели раскопки на месте массового захоронения. Здесь было обнаружено огромное количество гражданской одежды и обу-ви, причем как взрослой, так и детской. 22 июня 2004 года здесь установлен памятный знак. На обелиске написано: «Здесь захоронены узники лагеря советских военнослужащих и мирных граждан 1941-1944 гг.».
Официально считается, что в этом месте захоронено 14 тысяч человек. Но исследователи уверены, что жертв значительно больше. Однако сейчас территория застроена – проводить раскопки сложно.
В заключение отмечу, что в поздравлениях по случаю Дня Победы редко кто из высших чиновников обращает внимание на еще оставшихся в живых узников фашистских концлагерей».