В конце прошлого года, 11 декабря, судебными инстанциями принято решение о снятии судимости с врача-уролога Коми республиканской больницы Игоря Гвоздарева (на фото).

Напомним, что врач был осужден по статье 159 УК РФ к полутора годам исправительных работ с удержанием 10 процентов заработка в доход государства. Основание: оказывал дистрибьюторам услуги за вознаграждение, консультационные и информационные услуги по продвижению товара. Хотя в России эта практика разрешена законом (ст. 779 ГК РФ «возмездное оказание услуг»).
По странному стечению обстоятельств, примерно в это же время был задержан следователь Илья Рудометов, направивший дело Гвоздарева в суд. Вскоре стало известно, что следователь, который тоже слыл в своем кругу одним из лучших, арестован и направлен в следственный изолятор — за фальсификацию доказательств.
Дело врача Гвоздарева вызвало общественный резонанс и широко обсуждалось в СМИ. Во многом это объясняется тем, что Игорь Олегович — личность в Коми весьма известная. Этот специалист-уролог высочайшего класса спас от верной гибели сотни людей, его пациентами были в том числе и многие высокопоставленные чиновники.
Два года Гвоздарев молчал о том, как «создавалось» его дело, но сейчас согласился поведать свою версию событий.

Заткнули рот

— Я считаю (и мой адвокат тоже), что никакого преступления не было, — рассказал «Трибуне» Игорь Олегович. — В ходе суда мы показали полную несостоятельность обвинения. Следователь Рудометов отправил дело в суд с обвинением меня в мошенничестве. Но закон запрещает возбуждать уголовное дело, если нет причинения значительного ущерба. Обязательно должно быть заявление от потерпевшего и просьба о привлечении к ответственности, или же это должно быть закреплено в протоколе допроса.
— Но ведь Илья Рудометов был не первым следователем: сначала вас обвиняли во взятке, затем чуть ли не в вымогательстве, а потом в посредничестве…
— Обвинение гласило, что я неизвестно когда, неизвестно где, неизвестно за что передавал деньги неустановленному должностному лицу. Знаете, что сказал мой последний следователь Рудометов? «Я вот завтра отправлю дело в суд, и мне за это ничего не будет». Ему и вправду ничего не было за «мое» дело, но, видимо, не одно оно было неправедным. Я полагаю, что дело было придумано с самого начала: меня пытались припугнуть и заставить меньше общаться с людьми, которые также критиковали властные структуры, и дать на них нужные следствию показания.
— Это довольно смелое предположение. О чем речь?
— По работе мне приходится сталкиваться с проблемами, которые волнуют наших людей: больные у нас лечатся со всей республики. Люди много раз рассказывали о тех безобразиях, которые творятся у них в районах, да и я неоднократно заявлял во всеуслышание, что у нас самая криминализированная республика, а в области медицины — сплошной беспредел. И меня друзья не раз предупреждали, что такие разговоры далеко не всем нравятся. И те, кому они не нравятся, найдут способ заткнуть мне рот. Вот они, полагаю, его и нашли. Сначала было прослушивание телефонов: оно велось довольно долго. Я это заметил — телефон уж очень странно себя вел. Кстати, считаю, «прослушка» велась несанкционированная, хотя потом ее пытались узаконить.
— Но у нас за разговоры и инакомыслие пока не сажают!
— Правильно, в тридцать седьмом тоже не всех «за политику» сажали: были уклонисты от линии партии, люди объявлялись вредителями, саботажниками. В наше время могут посадить за то, что зарабатываешь своими мозгами. У меня, например, были чисто гражданско-правовые отношения с поставщиками, а квалифицировали их как уголовно-наказуемое деяние.

«Зачем нам второй Магнитский?»

— Вы считаете, что ваш арест был незаконным?
— Обвинение строилось на том, чего просто не было. Меня обвинили во взятке, которой не могло быть (дело в итоге прекращено — Ред.). Я ведь не виноват, что у нас в стране создана такая система закупок лекарств: каждый производитель медицинских препаратов и других услуг имеет своих представителей в регионах, которые стараются как можно больше продать именно своих лекарств и товаров. Можно сравнить это с той же продажей автомобилей: в Сыктывкаре есть автосалоны, которые продают иномарки. И все продавцы получают за это некий процент. Ко мне обратились дистрибьюторы из Санкт-Петербурга, которым я оказывал консультации. И они выходили с предложениями на аукционы, которые проводились в электронной форме. Подчеркну особо: в электронной форме — значит, без участия тех, кто предлагает товар. Тут просто некому давать взятку! Ну, а по результатам торгов мне начислялся процент от суммы продаж. Так делается по всей стране! Если это незаконно, пусть правительство найдет другой способ закупки медпрепаратов.
— Вас арестовали именно за взятку?
— Вот и я уже почти два года думаю: а за что же меня повязали? Мы с семьей в сентябре собирались в отпуск, у дверей уже стояли чемоданы, собранные в дорогу. И вдруг вечером в квартиру врываются маски-шоу — человек восемь здоровенных мужиков. Мне заявили, что я обвиняюсь в посредничестве при даче взятки по статье 291. И начался обыск.
Затем надели наручники и увезли в ИВС — изолятор временного содержания. Следователь мне говорит: «Подпиши признание и отправляйся домой!» А не признаешься — сядешь.
Допрос шел с семи вечера до четырех утра, потом меня вроде как оставили в покое. Но вот тут на фоне волнений у меня начались реальные проблемы со здоровьем.
Утром я обратился к начальнику изолятора. Тот, выслушав, произнес: «Зачем нам второй Магнитский?» И меня отправили сначала в городскую, а затем в тюремную больницу в Ухте.
Вот уж где я насмотрелся на страдания тех, кто там находится! Ведь там, по моему мнению, решает не доктор, а сотрудники охраны, которым, видимо, чем меньше работы, тем лучше.
— И вам сделали операцию?
— Как бы не так! Потом уже я узнал, что, якобы, на медиков надавили, и меня признали чуть ли не самым здоровым во всей больнице. И с болевым синдромом выписали. Кстати сказать, срок задержания несколько раз продлевали, и в конце концов ко мне пришел другой следователь. Это было накануне Нового года. Этот господин сказал просто: подписываете признание в совершении преступления по статье 159 (обвинение в мошенничестве), и – домой, к ребенку. Он вас ведь ждет?
Можно было, конечно, встать в позу и отказаться: коль нет обвинения во взятке, откуда взялось мошенничество? Но месяцы, проведенные в СИЗО, меня очень даже впечатлили. Да и мой адвокат сказал: подписывай, вопрос о жизни и смерти уже идет. Помрешь ведь тут со своим перитонитом.
— И после этого вас выпустили?
— Да, в тот же день было подписано постановление об освобождении из-под стражи и прекращении уголовного дела. И спустя три месяца после ареста я вышел на свободу. Стал лечиться.

Круговая порука

— Что было дальше?
— А дальше мне три раза продлевали срок расследования, никаких допросов, никаких вызовов не было. И я отправился к новому следователю — Илье Рудометову. Тот сказал вежливо: ему нужно два дня, чтобы дело почитать. Видать, дел таких у него было — завались.
— И уже Рудометов отправил дело в суд с обвинением в мошенничестве?
— Да, причем, очевидно, он просто должен был это дело довести до суда. Ему, скорей всего, «посоветовали» это сделать. Обвинение во взяточничестве не подтвердилось, состава преступления нет, а мои партнеры-дистрибьюторы заявили, что претензий у них ко мне нет, ущерба они не понесли. Проще говоря, потерпевших нет, а коль так, то и судить-то меня не за что! Но ведь зачем-то меня в СИЗО держали, и если оправдать, это ведь скандал может быть! Кому-то, возможно, и отвечать придется!
— Вы после выхода из тюрьмы чем занимались?
— А мне тот самый Рудометов сказал, чтобы я спокойно работал: если надо – меня вызовут.
— Вы к кому-то помимо следователя и прокурора обращались? Влиятельных людей у вас среди знакомых, наверное, хватает. С такими связями можно было бы горы свернуть…
— О, это отдельная история! Выяснилось, что многие высокопоставленные чиновники в погонах разного цвета обо всем знали, однако ничего не предпринимали для прекращения дела. На мой взгляд, они просто не могли ничего сделать, поскольку работают в связке, а потому вынуждены защищать честь мундира. При советской власти это называлось круговой порукой, а сейчас — вертикалью власти. А власть ошибаться не должна.
— На суде вы вину не признали, защита настаивала на вашей невиновности, но наказание суд все же вынес. Сейчас, когда все позади, вы держите обиду на своих преследователей? По крайней мере, будете ли требовать сатисфакции — хотя бы простого извинения?
— Сейчас события разворачиваются следующим образом. Жалобу я направил в Страсбургский суд по правам человека и получил подтверждение в принятии ее к производству. На данном этапе хотелось бы, чтобы все наши правоохранители прислушались к словам Владимира Путина, которые он сказал в уходящем году: «Закон суров к тем, кто нанес ущерб людям, и должен быть гуманен к тем, кто оступился. Каждое второе дело, которое дошло до суда, имеет мелкие проступки. А молодые люди попадают в тюрьмы, и они меняют их». Боюсь, опять эти господа пропустят совет мимо ушей. Система запущена, ее просто так не остановить. Впрочем, поживем — увидим!

Беседовал
Сергей МОРОХИН.