28 февраля скончался экс-председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков. Он умер в 94 года от старческих болезней. А свою политическую смерть Николай Иванович пережил гораздо раньше, когда лишился поста «второго человека» в Советском Союзе. И хотя после этого он был еще и депутатом, и сенатором, страна о нем надолго забыла.

1990 г. Николай Иванович Рыжков в шахтерском городе.

«Не верьте тем, кто говорит, что уход с высокого поста является безболезненным, мол, отряхнулся, как гусь, и все. Даже невластолюбивые люди, а я отношу себя к ним, тяжело воспринимают свою отставку» – так Рыжков жаловался на свою невостребованность.
Николай Рыжков действительно не был властолюбив. В отличие от многих соратников по политическому Олимпу конца 80-х – начала 90 годов, тех же Михаила Горбачева и Бориса Ельцина. Но при этом Рыжков не считался чисто «техническим премьером». Человек страстный, идейный (придерживался левых взглядов), он, как мог, пытался спасти СССР от полного краха. За это в либеральной прессе его обзывали «Плачущим большевиком» и «Бревном на пути перестройки».

Стремительная карьера

Николай Рыжков родился в 1929 году на Украине, окончил машиностроительный техникум, затем Уральский политехнический институт. Трудовую деятельность начал на «Уралмаше». Работал мастером, начальником цеха, главным инженером, а в начале 70-х – генеральным директором крупнейшего на Урале завода.
Дальше еще круче: в 1975-м он назначен замминистра тяжелого машиностроения СССР, спустя четыре года – первым зампредом Госплана.
В 80-е Николай Иванович стал секретарем ЦК КПСС и по партийной линии курировал всю экономику страны. В 1985 году генеральным секретарем был избран Михаил Горбачев. Вместе с Рыжковым (в том же году возглавил Совмин СССР) они стали разбираться с экономическими проблемами страны. И «доразбирались» до того, что началась знаменитая перестройка. То есть попытка реформировать страну, сохранив при этом советскую систему управления.
В 1986 году произошло роковое для Союза событие – взрыв на Чернобыльской АЭС. Рыжков возглавил штаб по ликвидации последствий аварии. Если б не он, последствия катастрофы могли быть гораздо хуже. Энергию и личное мужество Н. Рыжкова отмечали практически все «чернобыльцы».

«Нож в спину»

В 1990 году Николай Рыжков выступил на сессии Верховного Совета СССР с докладом «Об экономическом положении страны и концепции перехода к регулируемой рыночной экономике». Он предложил программу реформ. Были названы три варианта перехода к рынку: быстрый, средний и «постепенный» (за 6-8 лет). Программа Рыжкова была отвергнута руководством Российской Федерации во главе с Борисом Ельциным.
«И понеслось: про бревно, про то, что я «вставляю нож в спину». У меня до сих пор хранятся плакаты: «Бревно на пути перестройки», «Правительство Рыжкова – это правительство нищеты», – вспоминал потом Николай Иванович.
Впоследствии Рыжков критиковал перестройку за торопливость. По его мнению, надо было ограничиться только реформированием экономики, но не всего государства. Николай Иванович не хотел признавать, что модернизировать страну и при этом законсервировать архаичную систему управления – задача неразрешимая. Страна к тому времени уже пошла «вразнос», падение «красной империи» было неизбежным.

В тени

Рыжков получил прозвище «Плачущий большевик», по одной из версий, за дрожь в голосе во время полемики с депутатом Анатолием Собчаком в Верховном Совете СССР в марте 1990 года. Собчак обвинил премьера СССР в связях с кооперативом АНТ. Скорее всего, это были ложные обвинения.
В декабре 1990 года Рыжков перенес инфаркт, а в январе 1991 года был отправлен в отставку.
В 90-е годы он дважды избирался депутатом Госдумы. С 2003 г. и в течение последующих 20 лет являлся сенатором от Белгородской области. Но в те годы он уже практически исчез из публичного пространства.

Разыгралась стихия

Пурга, которая обрушилась на Воркуту в начале февраля 1990 года, была настолько сильной и морозной, что вошла в историю. Правда, о масштабах стихийного бедствия и о его возможных последствиях многие узнали лишь через несколько лет. Город мог погибнуть.
Немалый вклад в спасение Воркуты от разыгравшейся непогоды сыграл Николай Иванович Рыжков, который приехал на переговоры с бунтующими шахтерами. В его честь воркутинская пурга 1990 года и получила название «Рыжковской».
7 февраля воркутинцы любовались северным сиянием, на утро 8 февраля установилась прекрасная погода: стоял мороз, ветра не было, и даже пробивалось солнце. Некоторые горожане шутили, что Рыжков посмотрит на то, как в Воркуте все хорошо, и не одобрит льготы шахтерам.
Пурга началась после обеда. В это время начальство как раз выехало на главную встречу на шахте. Стихия обрушилась на город неожиданно. Синоптики предупреждали, что погода может испортиться, но что пурга достигнет таких масштабов, никто не предполагал. Примерно к 18 часам ветер дул уже со скоростью 40 м/с, резко похолодало до -40 градусов, а видимость была нулевой.

«Кольцо» в блокаде

В эпицентре пурги оказались и застрявшие на «кольце» пассажирские автобусы, и кортеж Рыжкова. Председатель правительства был одет не по погоде: в легком пальто и ботинках. Высокопоставленному гостю повезло, его вызволили из снежного плена. А вот обычным гражданам, оказавшимся в снежной блокаде, повезло куда меньше. Им ничего не оставалось, как терпеливо ждать спасения. Журналисты, находившиеся в гостинице Воркуты, стали свидетелями, как туда десятками доставляли обмороженных горожан.
Ветер оборвал линии электросетей. Без электроснабжения остались поселок Юнь-Яга и городской водовод. Также подача воды и электричества прекратилась на ТЭЦ-1, которая обогревала всю Воркуту. Перестали работать насосы, которые откачивали воду из шахты, поэтому ее постепенно стало затапливать.
Энергетики понимали, что при таких погодных условиях они не смогут отыскать, где именно повреждена линия электропередачи. Все вездеходы, имевшиеся в городе, были отправлены на «кольцо», чтобы спасать людей, доставлять теплую одежду. Два из них было решено снабдить рациями и отправить в тундру. Однако представители штаба ГО и ЧС распорядились иначе. Они заявили, что вся техника должна использоваться в целях спасения людей. Поэтому выделенные вездеходы отобрали.
Утром следующего дня было принято решение перекрыть подачу воды в город. Если бы этого не сделали, котельная бы вскоре встала. Горожане мало что знали, им рассказывали, что ситуация якобы под контролем. Воркутинцы сидели при свечах, еду грели на спиртовках. Лишь позже выяснилось, что во время пурги погибло 10 человек, по другим данным – 15.
Рыжков собрал заседание штаба, на котором генеральный директор «Комиэнерго» Михаил Косолапов доложил, что ситуация критическая. Если срочно не устранить аварию, всех горожан придется эвакуировать. Найти повреждение на линии удалось только к вечеру.
Узнав, что кризис уже позади, Рыжков приказал выделить три вездехода, расчищавших взлетную полосу в аэропорту. Он рискнул взлетать с заснеженной взлетной полосы. Да и вообще, Николай Иванович, что бы о нем ни говорили, был мужиком рисковым.
Во время той страшной пурги в Воркуте рядом с Рыжковым оказалась и сыктывкарская журналистка, постоянный автор «Трибуны» Любовь Воробей. Она вспоминает, что премьер страны, как и все, кто находился тогда на «кольце», был на волосок от гибели. Но при этом Николай Иванович сохранял хладнокровие, подбадривал людей и даже шутил.
А слезы на его глазах она увидела лишь однажды, когда Рыжков узнал о жертвах воркутинской трагедии.

Виктор СЕМЕНОВ.