«Трибуна» продолжает серию публикаций, посвященных 100-летию регионального МВД. Наш постоянный автор, капитан милиции в отставке Анатолий Соловьев, рассказывает о самых громких криминальных историях советской эпохи.
– В жаркий июльский день 1980 года в квартире одного из домов на улице Советской в столице Коми был обнаружен труп местного жителя Олега Немова (фамилия изменена). На место происшествия срочно выехала следственно-оперативная группа, в которую вошли я, старший инспектор уголовного розыска старший лейтенант Анатолий Соловьев, и сотрудник группы «А» столичного сыска лейтенант Вячеслав Пилипенко, – говорит ветеран милиции. – Перед нами предстала такая картина: в квартире вся мебель перевернута, по полу разбросаны пустые бутылки, а в центре комнаты – тело убитого хозяина в белой майке, на которой виден четкий след от подошвы.
Экспертиза показала, что перед смертью Олег Немов подвергся жутким побоям. После избиения он еще некоторое время был жив, но сломанное ребро пробило легкое, бедняга скончался от сильного кровотечения.

1980 г. Инспектор УГРО ОВД г. Сыктывкара А. Соловьев.

Санкция на арест

Вскоре сыщики «вычислили» таксиста, который накануне подвозил к дому жертвы молодого человека «кавказской внешности». Был он в джинсах, пиджаке и модных кроссовках. В наше время это ни о чем не говорит, но в советскую эпоху хорошие джинсы и кроссовки были доступны далеко не каждому.
Милиционеры довели эти приметы до своих оперативных источников. Один из них сообщил, что «нерусского парня» в модном прикиде видели выходящим из гостиницы «Усть-Сысольск» (ныне «Сыктывкар»).
Вячеслав Пилипенко направился в гостиницу и узнал, что похожий на подозреваемого молодой человек действительно жил здесь целую неделю, но из отеля уже съехал. И тут оперативнику неожиданно повезло: ему вручили студенческий билет на имя некоего Ризвана Акопяна – парень забыл документ в тумбочке гостиничного номера. Увеличив фото с удостоверения, Пилипенко провел опознание. Соседи и таксист подтвердили, что видели этого человека в день убийства.
Вскоре стало известно, что студент Ленинградского института культуры Ризван Акопян на каникулы уехал к родителям в Анапу. Заместитель прокурора Сыктывкара Николай Рыжов выдал санкцию на арест Акопяна. С приказом доставить подозреваемого в Сыктывкар в Анапу вылетела опергруппа.

1980 г. Слева – направо: первый заместитель министра МВД СССР Ю. Чурбанов с женой Г. Брежневой и министром МВД СССР Н. Щелоковым.

«Что вас сюда занесло?»

– Анапа встретила нас жаркой погодой, – вспоминает Анатолий Соловьев. – А в Сыктывкаре было довольно прохладно, так что мы прилетели в пиджаках и куртках. Куртки сразу сняли, а вот пиджаки снимать было нельзя – под ними кобура с пистолетом. Кстати, как только мы зашли в местный горотдел, нас мгновенно расшифровал оперативный дежурный: «Что занесло вас, товарищи опера, в наш город?» Заметив, что мы удивились, он засмеялся: «Ну кто же еще в Анапе, кроме командированных оперов, в такую жару будет ходить по улицам в пиджаках?»
Начальник анапской милиции, узнав о цели нашего приезда, сразу помрачнел: «Ситуация весьма щекотливая, серьезная. Отец этого Акопяна – директор драмтеатра, а дядя – друг министра культуры СССР Петра Демичева. Он недавно гостил в доме у Акопянов вместе со своим другом – заместителем министра внутренних дел Юрием Чурбановым. Вам это что-нибудь говорит?»
Мы на Севере, конечно, слыхали, что Чурбанов – муж Галины Брежневой, дочери генерального секретаря. Слыхали и сплетни о том, что Галина раньше имела любовника-цыгана, у которого были связи с югом. Но сплетни – это не указание к действию. К тому же у нас на руках санкция на арест Акопяна. О чем я и сказал полковнику.
После длиной паузы начальник милиции произнес: «Товарищи сыщики, я вам не завидую. В этом деле мы вам не помощники. Вы отсюда уедете (если вообще уедете), а нам здесь жить».
«Даже если вы нам не поможете, мы задержим Акопяна», – сказал я. В ту пору мы были молоды и верили в социалистическую законность.

Вячеслав Пилипенко/

«А свадьба пела и плясала…»

Выйдя на улицу, мы с Вячеславом стали обсуждать план задержания. Кстати, полковник хоть и не дал людей в помощь, но выделил нам машину. И уже через час мы стояли перед огромным особняком, окруженным массивным чугунным забором. Охраны тогда не было, как и видеокамер – они появились значительно позже. Именно это нас и спасло.
У ворот стояло с десяток легковых машин, но без водителей. Как потом оказалось, у Ризвана в тот день была свадьба, и все гости находились во дворе. Я пошутил: «Ну что, будем штурмовать этот замок?» Мой помощник шутки не принял: «Как только туда войдем, нас размажут по стенке! Нужно его как-то выманить за забор».
Особняк находился на берегу моря, рядом – тенистая аллея. И на наше счастье по аллее прогуливалась миловидная девушка. Мы представились и попросили ее вызвать Ризвана – якобы она хочет передать ему привет от «ленинградских друзей».
Девушка постучала в калитку, откуда выглянул сторож, выслушал ее и затем скрылся во дворе. Минут через пять из калитки вышел красивый молодой человек. Мы выскочили из-за угла, Пилипенко приставил парню в бок пистолет и надел наручники. Ризван пытался закричать, но я засунул ему в рот носовой платок. Затем мы потащили его к машине. В то время сопротивляться милиции было не принято. Ризван это знал, поэтому не пытался вырваться. А может, надеялся на родственников?
Через полчаса Акопян уже сидел в камере. А к нам подошел дежурный и сказал: «Ну, мужики, сейчас такое начнется! Весь криминал Анапы будет здесь!»

«За вашу жизнь не дам ни копейки»

Взволнованный полковник вызвал нас к себе и сообщил, что к нему уже обратился отец Ризвана. Акопян-старший заявил, что у него похитили сына, причем прямо из-за свадебного стола. Жених куда-то вышел на пять минут и исчез. Сначала все присутствовавшие на свадьбе восприняли это как шутку, а когда поняли, что парня украли, начались поиски. Гости в шоке и готовы на все.
«Опера, за вашу жизнь я теперь не дам ни копейки, – мрачно подытожил полковник. – Да и нам тоже достанется…».
В результате оперов из Коми пришлось прятать. Нас заперли в Ленинской комнате анапской милиции. Мы слышали беготню по коридорам, яростные крики на армянском языке. Держа оружие наготове, мы приготовились к самому худшему, однако вскоре все стихло. Пришел начальник местного уголовного розыска, и мы обсудили с ним план конвоирования арестованного. Ночь провели все в той же Ленинской комнате, не сомкнув глаз.
План был такой. Пилипенко едет в аэропорт в автозаке, а я в фургоне, на котором перевозят капусту в мешках. Пригнали фургон, мы с Акопяном влезли в мешки возле кабины, а перед нами стояла гора мешков, причем из последних, перед задней дверью, кочаны даже высыпались. Когда мы тронулись, я сказал Ризвану: «Дернешься – пристрелю как собаку!»
По дороге машину остановили, через мешковину я видел, как двое мужчин заглядывали в кузов фургона, потом один из них с акцентом произнес: «Здесь никого нет, только мешки с капустой».
В аэропорту нашу машину загнали куда-то на стоянку, я завел задержанного в здание, оставил его с Пилипенко, а сам отправился «на разведку». В здании
аэропорта милиция и молодые армяне рыскали по залам. Видно было, что они кого-то ищут, на ходу переговариваются, жестикулируют.
В это время закончилась посадка в наш самолет, закрылся люк, однако трап еще не убрали. Мы сели в фургон, который через какой-то служебный проезд вылетел на летное поле. Выскочив, мы побежали к трапу. Люк открылся, и мы буквально запрыгнули в самолет. Уже в иллюминатор наблюдали, как на поле наперерез самолету мчится несколько легковушек. Успокоились мы только тогда, когда лайнер набрал высоту.

Это уже политика…

Акопян был доставлен в СИЗО, а на следующее утро возле здания КПЗ во дворе МВД Коми АССР мы увидели большую группу кавказцев – они прилетели вслед за арестованным.
К нам с Пилипенко несколько раз приходили посланцы, которые утверждали, что Акопян чуть ли не святой, не имеет криминального прошлого, и убеждали нас повлиять на следователя. Наши ответы о том, что это невозможно и что следствие разберется, на них не действовали. А потом случилось и вовсе невообразимое: прокуратура посчитала, что добытых доказательств для направления дела в суд недостаточно – и арестованный был… освобожден.
На оперативном совещании по итогам расследования начальник управления уголовного розыска МВД Коми АССР Эдуард Забоев сказал: «Это, ребята, уже политика, и нам, операм, она ничего, кроме проблем, не приносит».
Потом мы узнали, что в дело вмешался сам всемогущий Чурбанов. Была якобы даже телеграмма на имя министра внутренних дел Коми АССР Владимира Юсакова с требованием освободить Акопяна. Заместителю прокурора города Николаю Рыжову и следователю, в производстве которого находилось уголовное дело, были объявлены выговоры.