20 лет назад с карты республики исчезла деревня Лунпока. Для тех, кто не владеет коми языком, в этом названии есть что-то экзотическое, почти африканское. На самом деле все просто. Первым, кто здесь поселился, был сын Саввы Расова Фока (Пока). А изначально это место называлось Лун-Пока.

Деревня эта сегодня заброшена, но не забыта, что и пытаются доказать жители Усть-Куломского района…
Анастасия Вологжанина – уроженка соседней крохотной деревушки Малый Аныб. Настя давно покинула дом, колесит с супругом-военным по стране. А на лето возвращается на малую родину. Ее родители – единственные жители деревни Малый Аныб. Когда в 90-е годы все уезжали, они, наоборот, решили окончательно укорениться и завели фермерское хозяйство. На высоком берегу над крохотной речкой Аныб устроили базу отдыха, пытаются развивать местный туризм. Настя тем временем с помощниками заготавливает иван-чай, варит варенье из сосновых шишек и морошки, как художник мастерит разные сувениры – туеса, украшения.
От Малого Аныба до Лунпоки – 8 километров. В 2001 году в Лунпоке стряслась беда: здесь сгорели 10 дворов. После этого деревню покинули последние жители, а лесная дорога к ней заросла.
27 июня, в памятный день пожара, Настя решилась собрать земляков, бывших
обитателей Лунпоки, и пройтись по домам. Желающих оказалось неожиданно много – 25 человек. Она позвала двух местных водителей вездеходов, чтобы те довезли стариков, а потом провела их по деревне.
После того первого ностальгического похода, когда лунпокцы выложили в соцсети фото, желающих отправиться туда снова появилось много. 18 июля Настя организовала второй выезд, к которому мы присоединились.

Через тернии – в деревню

С утра все собрались за чаем на веранде базы отдыха Малый Аныб. За столом практически все имеют какие-то родственные связи с Лунпокой, многие из соседних деревень Руч, Деревянск. Когда-то жили там сами, а после уехали. Кто-то решил посетить деревню, где когда-то жили деды. Из любопытствующих туристов – только семья из Сыктывкара. Все собрались по-походному: с запасом еды, с антикомарином.
Дети и женщины грузятся на вездеходы, остальные 8 км по лесу топают пешком. Идем с поклонами – вправо, влево. По обе стороны от тропы кусты щедро усыпаны земляникой, проглядывает поспевшая черника. Мало кто из грибников и ягодников забирается в такую даль за урожаем.
Мошкара лезет в глазах, оводы прокусывают одежду. Анастасия же шагает без устали, без остановок. Мимоходом дает краткую историческую справку:
– Лунпока в 1859 году появилась. Вместе с Малым Аныбом здесь было около 40 дворов. В 90-е годы колхоз, школа, клуб закрылись. По переписи еще в 2006 году в нижней части Лунпоки жили две семьи из шести человек. Коров и коз держали. Мы тогда к ним в гости заходили, молоко пили. Потом дети увезли своих родных, свет отключили, дорога заросла. И не стало деревни.
Исторические документы об истории села добавляют: «Сын Саввы Расова из Кывтыда, Фока Расов отделился от отца и построил дом в 10 км от Ручи на реке Аныб. Постепенно возникает самобытная деревня Лун-Пока. Известно, что сын Фоки Леонтий жил в 1782-1842 годах. Все жители Лунпоки носят фамилию Расов».
К 1926 году в деревне насчитывалось 47 дворов и проживало 228 сельчан. К 1970 году в Лунпоке осталось 98 жителей, и с тех пор количество их постепенно уменьшалось.

За дровами – на самолете

Уже на подходе к цели за нами возвращаются вездеходы. Мы словно на кораблях вплываем в розовые от иван-чая поля, среди которых проглядывают крыши бань, покосившиеся избы, скелеты заборов. Выгружаемся у крепкой избы.
Второй поход бывших жителей уже идет по складывающимся на ходу ритуалам. Сначала нанизывают на длинную палку флаг России и на время своего присутствия водружают над крыльцом. Сооружают перед домом импровизированную печь, варят уху, заваривают в большом котле чай из трав.
Настя, как главный организатор похода, говорит о том, что неплохо бы починить крыши на еще целых домах: «Изба с крыши разрушаться начинает. Подлатаем, будет куда приходить, гостить в следующий раз». Женщины предлагают делиться воспоминаниями о деревне, записывать их. Впрочем, в родной деревне воспоминания и байки льются сами собой, выстраивая ретроспективу полуторастолетней истории Лунпоки.
– Еще во время войны в Лунпоке действовали мельница и небольшая часовня, но следов от них сейчас не осталось. Всю муку, которую мололи, на фронт отправляли. Рассказывали, каким худым был мельник в Великую Отечественную войну, не смел взять себе ни грамма муки.
– При Союзе были клуб, ясли и школа. А тут стояла конюшня, в каждом дворе держали скотину. Вокруг были сенокосные поля, только копны кругом. А вот магазина не было. Муку, сахар, все продукты на лошадях через лес возили.
– Нет, магазин же был! Тетя Вера продукты привозила. У нее еще лошадь по кличке Самолет была. Пришел как-то человек издалека, спрашивает, где тетя Вера. «Так она на самолете за дровами уехала». «Ничего себе, вы богато живете», – удивляется пришлый.
– Рыбаки рассказывали, что пришли в Лунпоку на ночевку, когда еще тут последние из старушек жили. Смотрят, на крыше бабулька сидит. Рассказывает, что у нее от ветра антенну снесло. Она по бревнам, по углу дома наверх забралась, а обратно слезть не может…
– В последние годы бабушки, когда болели, садились на лошадь и скакали до Ручи в больницу. Представляете: у тебя чуть ли не инсульт, а надо 15 км на лошади ехать!
– Так пока доедешь, выздоровеешь. Так что никто не болел, все были здоровые.
– В советское время из колонии в Крутоборке часто убегали заключенные. Здесь вертолеты постоянно летали, искали беглецов. А они прятались в лесных домиках охотников. На Аныб-ю
они, оказывается, отмывали золото. Мы когда-то за Лунпоку ходили, и у лесного домика большие тазы для промывки песка были…
– Ладно, уговорили, я здесь жить остаюсь! – под дружный хохот соглашается веселая бабенка.

Была она веселой…

Отдохнув от лесного перехода, вдоволь наговорившись с родными сельчанами, решают обойти заросшую деревню. Настя Вологжанина и Дина Подорова, приехавшая в гости из Лайково, для колорита обряжаются в припасенные сарафаны и словно воеводы со всеми идут по дворам.
Впрочем, не идут, а продираются сквозь травы выше человеческого роста. Около каждого дома задерживаются, вспоминают, кто здесь жил. Заглядывая в покосившиеся избы, пытаются найти что-то ценное. Но многие старинные вещи – прялки, ткацкие станки, берестяную посуду – уже давно унесли. Вот и в свой первый поход лунпокцы собрали более-менее ценные вещи, чтобы сделать в Малом Аныбе музей ушедшей деревни. В сараях находятся разве что огромные бочки, на стенках которых еще белеет мука, кое-где сохранились железные кровати. Целых домов практически не осталось: упали внутрь крыши, посреди крыльца проросла черемуха, рухнул пол. Только огромные на пол-избы печи посреди разрухи стоят крепко, надежно.
Через заросшие поля пробираемся в верхнюю часть деревни, где был пожар. По ровно посаженным елкам ясно, что тут была обустроена какая-то аллея. От обрушившейся школы остались деревянные скамьи и плакаты на стенах. Один из домов по-настоящему жилой, но дверь не заперта. На полках сложена посуда, заправлены кровати, черно-белые снимки в рамках. В избе останавливаются охотники и рыбаки, оставляют про запас продукты и бережно сохраняют то, что осталось от хозяев.
На несколько часов бывшие лунпокцы своими голосами оживляют деревню. Поездка словно освобождает всех от саднящей ностальгии, от воспоминаний о счастливом прошлом. Увиденное запустение подтолкнуло жителей к долгим рассказам о том, какой была деревня веселой, с ухоженными полями, с нужными людям учреждениями. При этом в глубине души каждый понимал – не было у нее будущего.
И все же такие ностальгические путешествия для любопытствующих туристов или для тоскующих по малой родине жителей, похоже, дают умирающей деревне шанс еще на какой-то срок остаться на карте Коми.

Наталия БЕШКАРЕВА.
Фото автора.