Космический корабль «Буран» разделил судьбу СССР – великой страны, которую мы потеряли. А для Республики Коми – это символ несбывшихся надежд. Именно проект «советского шаттла» мог стать локомотивом нашей экономики и вывести столицу республики из транспортного тупика.
Еще в 1961 году на станцию Микунь прибыл первый пассажирский состав. Но несмотря на то, что была построена железнодорожная ветка до Сыктывкара, он так и остался на «транспортном отшибе», что сильно тормозит экономическое развитие всего региона.

Случайная встреча

Дерзкую попытку изменить ситуацию предпринял в 1985 году председатель Совета Министров Коми АССР Владимир Мельников. Ему помог случай. Будучи на отдыхе в одном из закрытых санаториев ЦК КПСС, Мельников познакомился с заместителем министра общего машиностроения Советского Союза. Несмотря на мирную вывеску, это ведомство занималось ключевыми вопросами развития военно-промышленного комплекса. На подведомственных министерству предприятиях ковался боевой щит страны.
Владимир Иванович рассказал заместителю руководителя могущественного министерства о той самой «тупиковой» проблеме столицы Коми. Именно тогда и всплыла тема «Бурана». Почему бы не подключить к ней и Сыктывкар?
В столице Коми планировалось наладить производство высокотехнологичной обшивки для «Буранов» (и не только), разрабатывать и выпускать электронную начинку для гиперзвуковых ракетных комплексов. Попутно должны были решаться и вполне земные задачи – наладить в Сыктывкаре выпуск страшно дефицитных в то время кухонных комбайнов. Это была бы, так сказать, побочная продукция военного производства.

Секретный объект

В Советском Союзе, с его плановой экономикой, все решения принимались на самом верху. Но советская система была не столь заскорузлой, как ее сейчас пытаются преподносить некоторые политики. Когда этого требовали интересы страны, советская власть умела действовать быстро и решительно. А главное, тогдашняя система была избавлена от тотальной коррупции, которая сегодня убивает любой проект на корню (достаточно вспомнить скандальные истории, связанные с нынешним «Роскосмосом»).
Кроме того, у руководства СССР был дополнительный стимул: с 1981 года начались полеты американских шаттлов. Причем первый запуск американцы произвели 12 апреля, в День советской космонавтики. И это оценивалось как вызов нашей стране.
Мы значительно поотстали от американцев в космической гонке, надо было срочно наверстывать упущенное.
Еще не было подготовлено специальное решение ЦК КПСС по возведению заводов в Коми, а работы уже шли полным ходом. Проектированием производственных мощностей занимались специалисты из подмосковного Королева – неформальной космической столицы Советского Союза. Из-за большого объема работ совещания проходили почти в круглосуточном режиме. Непосредственно в Сыктывкаре площадки под новые заводы (известно о планировании трех сверхсекретных объектов) лично подбирал Александр Зерюнов, в то время работавший заместителем председателя Совета Министров Коми АССР.
В качестве отступления отметим, что Александр Иванович был человеком неуемной энергии. Благодаря ему мощный толчок в своем развитии получила Ухта, где он долгое время работал председателем горисполкома. Однако в Сыктывкаре он не нашел понимания у местной элиты, и это поставило крест на его дальнейшей карьере. Александр Иванович умер в июне 1993 года, ему было всего 56 лет. В 90-е годы его именем был назван новый проспект в Ухте.

Упертый директор

Завод решили построить в сыктывкарском микрорайоне «Орбита», где имелись необходимые инженерные коммуникации. Кстати, сам микрорайон получил свою космическую «прописку» благодаря построенной здесь телевизионной башне Радиотелевизионного передающего центра (РТПЦ).
Только-только подобрали площадки под строительство, как уже были готовы проекты заводских корпусов. Правда, не обошлось и без накладок. Завод «Орбита» должен был разместиться на землях совхоза «Пригородный», директор которого неожиданно уперся. Пришлось разъяснять ему «политику партии» на заседании горкома КПСС. Там же в качестве «отступного» директору подарили эксклюзивную фотографию космической станции «Мир».
Руководитель совхоза не зря волновался за свое хозяйство. От «Пригородного» сразу же «оттяпали» 43 гектара земли. Хотя речь шла пока только о первом этапе размещения производственных объектов. Да и вообще, само существование совхоза под боком у «военного монстра» выглядело каким-то недоразумением.

Для нужд «оборонки»

Впрочем, отъем совхозной землицы – сущая ерунда по сравнению с другой проблемой – кадровой. Требовались сотни высококлассных специалистов. Но кто поедет на периферию?
Под нужды «оборонки» планировалось сформировать специализированные кафедры в учебных заведениях Сыктывкара и Ухты, обсуждалась также возможность открытия в Коми филиала Московского института стали и сплавов. В планах было возведение нового техникума и профтех-училища, общежитий для учащихся и многоквартирных домов для преподавателей и специалистов.
Из всего запланированного успели построить лишь цех для производства нестандартной технической продукции и пятиэтажный кирпичный дом в центре столицы. Все остальное так и осталось на бумаге. Более четверти века огромные металлические конструкции будущих заводских цехов напротив телецентра мозолили глаза горожанам. Переделывание их в гипермаркеты стало не самым худшим вариантом.
Это случилось потому, что в стране началась перестройка.

Каток перемен

Свой единственный полет в космос «Буран» совершил 15 ноября 1988 года. Затем перспективный, но дорогостоящий проект был свернут. Экономика треснула по швам, полки магазинов стремительно опустели. Стране, где не хватало самого элементарного, водки и колбасы, было уже не до космоса. В 1989 году Владимир Мельников уехал из региона, в Москве ему предложили пост министра лесной промышленности СССР. Коми возглавил Юрий Спиридонов, который к заводу относился довольно-таки прохладно. Будущее региона он связывал с нефтегазовой отраслью, ну и, разумеется, с лесными проектами.
Сегодня, впрочем, ясно, что в любом случае тогдашнее руководство республики не могло повлиять на ситуацию. Каток перемен прокатился по всей стране, сокрушив советскую экономику, в том числе космическую отрасль.
В 1989 году «Орбита» стала разменной картой в предвыборной политической борьбе. Правозащитник и ученый Револьт Пименов, являвшийся доверенным лицом академика и правозащитника Андрея Сахарова, баллотировавшегося в народные депутаты СССР, считал, что нельзя строить крупный завод в непосредственной близости от густонаселенного микрорайона. К тому же из-за повышенной секретности не исключалась возможность придания Сыктывкару статуса закрытого города, что устраивало далеко не всех горожан.
В начале 90-х годов завод «Орбита» был по-тихому приватизирован, но насчет возобновления космических программ речи уже не шло. На заводе работал лишь упомянутый выше цех, в котором производилось оборудование для предприятий нефтегазовой и угольной отрасли.

Сергей МОРОХИН.

Это была «родовая травма»

Вот что рассказал «Трибуне» Валерий Прохоров, заместитель директора АНО «Центр прикладных исследований и программ» (Москва), который с 1996 по 2000 годы работал директором «Орбиты»:

SONY DSC

— Историю завода «Орбита» нельзя рассматривать вне контекста общей деградации народно-хозяйственного комплекса, пик которой пришелся как раз на 90-е годы. И если у многих предприятий еще сохранялась некоторая инерция в виде пакета заказов, пула потенциальных потребителей продукции, научной и учебной базы, налаженной кооперации, то завод «Орбита» был травмирован на стадии рождения — ничего этого не было создано.
Недостроенный завод, вырванный из сложнейшей технологической цепочки, элементом которой он проектировался, до конца не укомплектованный ни кадрами, ни оборудованием, был вынужден решать практически не решаемую даже в современных условиях задачу — что и для кого производить на схлопывающемся рынке сложной машиностроительной продукции. Производить несложное горно-шахтное и нефтегазовое оборудование, заказы на которое нам удавалось тогда получить, было в какой-то степени «напрасным трудом» сродни печати фотообоев на цветном принтере. Поэтому завод был обречен уже в конце 80-х, когда закрылась программа «Буран-Энергия», и 10 с небольшим лет его работы в 90-е и начале 2000-х были в какой-то степени чудом.