Московский корреспондент итальянской газеты «Il Manifesto» Юрий Коломбо 10 дней вместе с коллегой-фотографом Джампьеро Ассумма ездил по республике, посетив Воркуту и места, где когда-то находились лагеря и братские кладбища заключенных.

Тезка космонавта Гагарина

– Юрий, ваш отец был членом Итальянской компартии. Разве сталинский террор не дискредитирует саму идею коммунизма?
– Мой отец впервые попал в вашу страну в 1958 году. Уже прошел XX съезд партии, осудивший эти репрессии. И он считал, что еще оставался какой-то шанс для идей социализма и коммунизма. Но, как мне он сам признался, после вторжения советских войск в Чехословакию этого шанса не стало – коммунизм начал умирать.
– А что вас потянуло в Россию?
– Свою роль сыграло то, что у меня русская мама. Кстати, Юрием меня назвали в честь первого космонавта Гагарина. Кроме того, я учился в Ленинграде. А еще раньше, когда изучал политические науки в Миланском университете, придерживался коммунистических взглядов, правда, в духе Троцкого. Мы тогда считали, что троцкизм – это более либеральное направление в коммунизме. Но, пожив в Советском Союзе, я убедился, что проблемы не только в Сталине, они заложены в самой идее. После Ленинграда я вернулся в Милан, основал собственную российско-итальянскую фирму. Затем я занялся журналистикой, пишу о России. Чтобы лучше понять вашу страну, я уже четыре года живу в Москве.
– Что вы нового для себя открыли, побывав в Коми?
– До этой поездки у меня было довольно абстрактное представление о сталинских лагерях. Я читал воспоминания бывшего итальянского коммуниста Данте Корнелли, дважды арестованного и отбывавшего сроки заключений в Воркуте и Инте. Он вернулся на Родину в 1967 году. Его мемуары были изданы лишь спустя 10 лет. Он стал известным писателем, и его книги считаются «классикой ГУЛАГа».
Теперь я увидел, как это могло бы выглядеть в действительности.
– Каким будет итог вашей поездки в Коми? Статья, книга?
– Для начала – несколько репортажей. Со мной приехал прекрасный фотограф Джампьеро Ассумма. Сейчас мы обсуждаем, во что может вылиться его деятельность. Может, это будет фотовыставка или фотоальбом. После возвращения в Москву мне нужно осмыслить проделанную работу.

Умирающий город

– Какое впечатление на вас произвела Воркута?
– С первых часов пребывания в ней становится ясно, что этот город зародился как часть ГУЛАГа. Лагерь закрыли, люди стали свободными, но город похож на остров, рядом ничего нет. И русские предприниматели совсем не заинтересованы в развитии Воркуты, не хотят инвестировать в строительство новых шахт. Город потихоньку умирает. Он стал символом деиндустриализации России.
– В начале «нулевых» тогдашний мэр Воркуты Игорь Шпектор предложил сталинскими лагерями привлекать в Заполярье туристов. Вы одобряете такую идею?
– Для того, чтобы организовать «гулаговский туризм», нужна политическая воля. Пока же я вижу, что власть не проявляет интереса к этой теме. Она хочет объединить людей на другой основе. В частности, на национализме. Уже идут разговоры, что Сталин был не такой уж плохой, а в ГУЛАГ попадали одни бандиты. Но национализм быстро перерастает в шовинизм, а от него один шаг до фашизма. Я много езжу по России и часто слышу от людей, что нам нужен такой человек, как Сталин. Мол, такая большая страна не сможет развиваться, если у нее не будет сильного вождя. Да, в России много противоречий, много проблем. Но это совсем не означает, что страна нуждается в авторитарном лидере. Такие лидеры приведут лишь к изоляции России. А это для любой страны губительно. Я думаю, надо больше рассказывать о том, какой трагедией обернулся сталинизм.

Живой свидетель

– Кроме Воркуты вы побывали в Корткеросском районе, прошлись по местам бывших лагерей и кладбищ, где покоятся останки тысяч заключенных. Что вас более всего поразило?
– Знакомство с Анатолием Смилингисом (почетный гражданин Корткеросского района, краевед и общественный деятель, 14 июня 1941 года был с семьей депортирован в Коми АССР из Литвы – Прим.И.Б.). В первый раз я увидел человека, прошедшего через жернова репрессий. В Воркуте мне говорили, что таких людей уже не осталось, все умерли или вернулись домой. И тут я встретился с человеком, которому уже 91 год, но он все прекрасно помнит, умеет анализировать. И это очень важно. В той же Воркуте живет немало молодых людей, не знающих, что их город построили заключенные. Но ведь без знания прошлого не может быть и будущего. А в Воркуте меня поразило то, что силами заключенных создавались очаги культуры. Это и драматический театр в центре города, и Дворец культуры поселка Северный. И особенно меня заинтересовал тот факт, что его возводили итальянцы и французы. Я этого не знал и совсем не подозревал, что в ГУЛАГ попадали известные актеры, режиссеры, музыканты.
– Об этом, к сожалению, и у нас плохо знают.
– Если у государства нет денег на создание «мемориального ГУЛАГа», то вполне можно привлечь иностранные инвестиции. В Коми в качестве заключенных находились немцы, жители Прибалтики, итальянцы, французы. Поэтому страны Евросоюза вполне могли бы внести свой вклад в это дело.
– Можно попробовать воссоздать такой лагерь в Корткеросском районе. Всего час езды от Сыктывкара.
– Да-да, а из Сыктывкара есть прямые рейсы до Москвы и Санкт-Петербурга.
– Однако противники «гулаговского» туризма считают аморальным зарабатывать деньги на трагических страницах нашей истории.
– Я считаю, наоборот. Это вполне морально. В Аушвиц (Освенцим – Прим.И.Б.), в котором умертвили миллионы, возят детей со всей Европы. Конечно, воспроизвести этот лагерь было проще, после ухода нацистов он остался в неприкосновенности. Аушвиц – общая память всей Европы. То же самое относится и к ГУЛАГу. И даже не только Европы. Во время поездки по Коми я узнал, что сюда попадали и китайцы, и корейцы.
Мы хотим еще раз приехать в Коми. Потому что мы далеко не все узнали за эти десять дней из того, что нам хотелось бы знать. Я хочу рассказать европейцам, в первую очередь итальянцам, что такое Россия. Но без какой-либо русофобии.

Игорь БОБРАКОВ.