96-летняя Глафира Петровна Сидорова – легенда Коми театра, народная артистка СССР. За свою жизнь она сыграла более 200 ролей. Но немногие знают, что самая сложная роль была у нее не на сцене, а на фронте.
Глафира попала на фронт прямо со студенческой скамьи, едва успев окончить третий курс национальной студии при Московском институте театрального искусства им. Луначарского (ГИТИС). Летом 1941 года Глафира Сидорова, как и большинство студентов, была направлена на укрепление оборонительной линии на дальних подступах к Москве.

Глафира Петровна побывала в самом пекле войны. Больше, чем другими наградами, она дорожит медалью «За оборону Москвы».

Под свинцовым дождем

— Впереди были летние каникулы. Я мечтала о скорой встрече с родителями и товарищами, думала о подарках для них. И вдруг… война! — вспоминает Глафира Петровна. — 22 июня 1941 года, стоя на площади у репродуктора, мы слушали речь Молотова: «Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!»
Но до победы было еще далеко. Студенческий отряд театрального института направили под Смоленск. В дороге поезд несколько раз бомбили немецкие самолеты.
Студентов поселили в палатки. Каждый день они рыли окопы, а над их головами летали немецкие самолеты.
— Неоднократно мне приходилось видеть смеющиеся лица немецких летчиков. Потом, когда кончилась война и я играла в какой-то
пьесе, по ходу действия надо было показать немца. А у артиста это никак не получалось, и тогда я предложила ему представить, как «жить в убийстве с улыбкой». А немцы именно так себя и вели, расстреливая наших людей с улыбкой! Иногда немецкие летчики «шутили»: пролетали так низко, что едва не касались наших голов колесами шасси, — рассказывает Глафира Петровна.
— Бывало шли на нас танками, — продолжает она. — Куда бежать, куда прятаться? Увидев перед собой танки, мы сперва бросались в разные стороны. Одни бежали с криком, другие падали и лежали неподвижно. Грохот приближался и справа, и слева, пули боронили землю, рвались снаряды. Это было что-то невероятно адское! Толпа кинулась в сторону леса, но до него было полкилометра по открытому полю. Правда, кое-где на нем был неубранный хлеб. Но таких мест было немного. Остальная часть поля была голая, на нем росла редкая трава. И вновь появились над головами самолеты, начали поливать нас свинцовым дождем.
Я то и дело спотыкалась, падала. Немецкие летчики не гнушались гоняться и за одиночками, такими как я. Сперва самолет проскользнул над моей головой, я упала в траву. Там оказалась маленькая ямка, я спрятала туда голову, как страус. Потом самолет сделал заход и прошелся надо мной уже во второй раз, строча из пулемета. Мне удалось спастись, но я никогда не забуду тот страшный сентябрьский день 41 года…
Из горящего Смоленска в Москву вернулись лишь пять девочек ее курса, в том числе и сама Глафира. Остальные погибли. В институте им приказали разъезжаться по домам. И Глафира отправилась в Сыктывкар в товарном вагоне. Плохо одетая, в пути она голодала, но все-таки добралась.
За год до Победы – в мае 1944 года — Глафире Сидоровой вручили медаль «За оборону Москвы», которую она считает самой большой в своей жизни наградой.

Коми Мордюкова

Будущая актриса родилась в деревне Ивановка Сыктывдинского района. Потом семья переехала в Сыктывкар, жили в Заречье. В школу она добиралась через Сысолу на лодке. С четвертого класса участвовала в школьных концертах и постановках.
В 14 лет, надев мамино платье и засунув за пазуху варежку, чтобы казаться взрослее, Глафира пошла на прослушивание в театральную студию. Читала басню Крылова, сильно волновалась, а тут еще и варежка из-за пазухи выпала. Члены жюри, увидев, что перед ними худенький подросток, сказали ей прийти на следующий год. В 15 лет она поступила в национальную студию при Московском институте театрального искусства.
В труппе драмтеатра им. В. Савина Глафира Сидорова, начиная с 1943 года, сыграла более 200 ролей. На сцене она всегда поражала своей редкой пластичностью — могла перевоплотиться в любого героя, например, в юного пажа из «Ромео и Джульетты». Но в основном играла характерные роли — сильных и мудрых женщин. Недаром же московский коллега однажды назвал ее «коми Мордюковой».
— Глафира Петровна, вы когда-нибудь чувствовали себя примой театра, которая может сама себе «заказать» роль?
— Никогда не выпрашивала себе роли. Я любила и люблю театр. Это моя жизнь. Но теперь я, конечно, зритель…

Екатерина МАКАРОВА.